Анклав. Танцующая в лабиринте. Злата Прага

ней и стенкой пластиковую корзину для белья, в которой были игрушки.

      – Слушай, а Серёжка-то где? Тихо как! – воскликнул вдруг Василий.

      – О, опомнился! С соседкой он, спасибо, согласилась посидеть.

      – Кто? Старуха Шмулевич?

      – Да прям! Эта согласится лишь за деньги удавиться!

      – Тогда кто?

      – Новая наша соседка, которая у Анны Семёновны квартиру сняла. Настя. У неё тоже сын, Сашка. Она обещала с ними обоими посидеть, если я ей немного старых пелёнок отдам, а то она нищая совсем.

      – А ты прям богатая, раздавать добро, – проворчал Василий, сматывая провод от дрели.

      – Дед, не начинай. Наш Серый уже из пелёнок вырос, у неё пацан на пять месяцев младше. Отдам пару тряпок, не жалко. Зато хоть подруга будет, да нянька всегда под рукой. Она вроде девка правильная.

      – Замужем?

      – Нет.

      – И что в ней правильного? Внебрачный сын, как у тебя?

      – Дед!

      – Да ладно, мать!

      Они раздражённо махнули друг на друга рукой и отвернулись к детскому уголку. Получилось хорошо, уютно. Дед собрал инструмент и понёс его на место, а мать убрала мусор и тряпки и поставила к стене кресло.

      – Дед, а как мы спать-то будем в такой духоте? А если Серый кашлять начнёт от запаха? – растеряно спросила Нинка.

      – А ты иди и попросись на ночлег к новой подруге, – буркнул дед Василий…

      ***

      Настя уложила двух мальцов спать и присела к окну. Денег у неё почти не осталось. За осень и зиму она немного заработала, выступая в ресторанах в столице, но роды и билеты до дома почти все их съели, а после съёма квартиры с оплатой на полмесяца вперёд, у неё почти ничего не осталось – всего несколько сотен, только на еду на три дня. И она мучительно вспоминала, где в её родном городе она сможет быстро заработать на хлеб, если ей не с кем даже оставить сына. «Хотя, – подумала она и оглянулась на спящих малышей, – теперь вроде как есть с кем! Нина же сможет выручить!» От мысли, что у неё появилась знакомая, а в будущем может и подруга, которая сама в таком же положении, как и она, Настя приободрилась. Подумаешь, деньги! Чай и в этом городе есть рестораны, можно попробовать туда устроиться, а можно позвонить по фирмочкам, организующим корпоративы. «Не пропаду! – и она упрямо вздёрнула подбородок, – натанцую! Лапина я или кто?!»

      ***

      Владимир Алексеевич Богданов к вечеру вдруг захандрил. Состояние это накатывало на него крайне редко, но иногда ему как будто становилось скучно и незачем жить. Он встал и передёрнул плечами, словно стряхивая с плеч тоску.

      «Грусть-тоска его снедала», – выплыла откуда-то в памяти дурацкая фраза.

      Он нормально переносил одиночество, считая его полезным для работы, но иногда он буквально физически его чувствовал, и чувство это было неприятным. Он словно оказался один голым в абсолютно пустой комнате – вроде и нет никого, а всё равно и неуютно, и неудобно. Мерзкое ощущение!

      Ему