Трофеи берсерков. Александра Мурри

произошло.

      Матис с трудом поднялся: он пъянел быстро, несмотря на свои габариты. Пошатываясь, направился к фургону. Что, как и зачем он собирался делать, непонятно. Он не мог даже взгляд толком сфокусировать, шагать прямо, не говоря уже о том, чтобы хоть немного соображать. Однако Матис не падал и упрямо шел вперед. Чистая заслуга его звериной половины.

      Не собираясь больше ждать и беседы вести, откинул полог и проорал в темное нутро фургона:

      – Сколько мне ждать?! Мышь!

      Без лишних слов забрался внутрь с намерением схватить девчонку и вытащить на улицу. Пусть при всех его просит и умоляет. А он что – ему чужое не нужно. Только попользуется и положит обратно. Ханнес разрешил. Ну и денег выиграет, за три года ставки ощутимо выросли.

      Когда руки нащупали лишь холодные колючие матрасы, он озверел. Рысь в ярости стала пробиваться сквозь человеческие черты, когти на руках рвали матрас в клочья, а глаза застилала красная пелена бешенства. Он ничего не замечал вокруг, ярость накрыла с головой.

      Маленький зверек, прятавшийся за сундуками, сверкал черными бусинами глаз. Девочка-то удрала, а Клык проспал. Не попасться бы теперь самому в руки этому безумцу.

      Компания у костра услышала звериный рев из фургона и, насколько возможно, резво рванула на подмогу. Генрис тоже подбежал. Все вдруг вспомнили, зачем они здесь. И даже протрезвели, осознав, что с ними будет, если золото исчезло.

      – Что там?! Золото на месте?! Мышь повесилась?! – доносилось из десяток глоток одновременно.

      Бледный Матис показался в проеме, он шумно и тяжело дышал. Момент озверения прошел, мужчина был слишком пъян, чтобы перекинуться. Наступила пора осознания собственной глупости.

      – Сбежала, – воин виновато, как ученик, получивший плохую отметку, понурил голову.

      Генрис вышел вперед, оттолкнул Матиса в сторону и сам залез в фургон. Не осмелилась бы Мышь сбежать, кишка тонка. Она не могла не понимать, что ее везде достанут. Если не они, то Ханнес или уже сами берсерки. Ада не принадлежала себе, в конце концов! Она контрибуция, такая же, как это золото в сундуках.

      Но только золото никто не мог использовать в свое удовольствие, а потом заявить, что так и было. Генрис чертыхнулся вслух. Поднял с сундука Адину сумку и потряс ее.

      – Ее вещи остались здесь. Она вернется.

      – Да она испугалась просто и сидит где-нибудь, прячется. Придет утром, ей все равно некуда бежать. – Ральф не растерял уверенности в себе. – У нее не хватит смелости бросить открытый вызов Ханнесу, а побег значил бы именно это.

      – Ты прав, – Генрис спрыгнул на землю и недовольно оглядел своих воинов. – Но впредь никаких попоек! На этот раз повезло, к тому же мы еще на своих землях. Чем дальше, тем будет опаснее.

      – А с девчонкой что? – подал голос угрюмый и разочарованный, настроившийся на ночь развлечений, а получивший фигу без масла оборотень.

      – Да что с ней будет? Явится утром наша Мышь ненаглядная, – Генрису, если честно, было уже все равно. – А если нет, то Ханнес использует