Цена страха. Роман Суржиков

мечты уже воплотились, а о чем еще можно мечтать, Блэкберри не знал. Потому герцог и доверил ему сына: полковник никогда не предал бы Ориджинов – просто не смог бы придумать, зачем.

      Виттор привел его в трактир, где собираются ветераны, и стал расспрашивать о ратных подвигах. Полковник отвечал охотно и довольно громко – говорить тихо он разучился еще в чине лейтенанта. Посетители трактира навострили уши. Полковник заметил это, присмотрелся к публике, признал в ней служивый люд и повелел:

      – Сдвиньте столы, воины. Кто желает слушать, присоединяйтесь к нам.

      Как любой, кто уверен в своей важности, Блэкберри любил поговорить. Теперь ему хватало слушателей, и он не нуждался ни в братьях Шейланд, ни в Рихарде. Улучив хороший момент (полковник как раз упомянул женщин), Виттор спросил:

      – Милорд, скажите кстати, позволено ли греям иметь ммм… сношения с дамами? Я знаю один весьма недурной цветник, быть может, лорду Рихарду будет небезынтересно…

      – Да, ступайте, – легко согласился полковник.

      Из вежливости Виттор оставил с ним Мартина, а сам увел Рихарда из кабака. На улице Ориджин сразу заявил:

      – Не пойду в бордель. Нечего мне там. Когда хочу женщин, я беру дочек графов.

      На взгляд Рихарду было лет двенадцать. Вероятно, единственным его плотским опытом была сиська кормилицы.

      – Конечно, милорд, – согласился Виттор. – Простите мое глупое предложение.

      – Нет, я рад, что вы меня увели. Засыпаю, когда слушаю байки Блэкберри.

      – Он – славный полководец, – на всякий случай ввернул Виттор.

      – Да конечно, ясное дело, – отмахнулся Рихард. – Идемте в какое-нибудь достойное место.

      Виттор прикинул, что может на языке младшего Ориджина зваться «достойным». Вряд ли церковь или собор – Рихард не слишком-то излучал благочестие. Вряд ли другой кабак – маловат он, чтобы ценить выпивку. Точно не театр.

      – Могу предложить прогулку по стенам Уэймара, либо старый маяк.

      – Старый маяк? – спросил Рихард.

      – С него прекрасный вид на озеро. Но маяк изрядно поврежден, мало кто сумеет залезть…

      – Туда и пойдем!

      По дороге Рихард болтал почти без умолку: о войне, о Первой Зиме, об испытании на кайра, о ковке мечей, о технике боя. Виттор направлял его вопросами и думал: мало. Среди всяких кайров да полковников грею Рихарду редко удается поболтать, сейчас-то он отводит душу, но этого мало для настоящей симпатии. Он должен уехать в Первую Зиму с уверенностью, что Виттор – его друг. Такой, чтобы законы чести, нерушимое слово, рука помощи – и все прочее, во что верят северяне.

      Виттор осторожно прощупал почву:

      – Полагаю, милорд, вам очень повезло с братом. Говорят, молодой лорд Эрвин весьма умен…

      Рихард фыркнул. Тут же спохватился:

      – Эрвин – агатовец. Не бывает глупых внуков Агаты.

      – Милорд, вы сказали: агатовец, но не сказали: Ориджин. Что-то помешало вам назвать Эрвина гордым именем вашей семьи?

      – Слава