Стою за правду и за армию!. Михаил Скобелев

картечью. Как черти, разорялись конные арнауты и внезапно открыли свою отступавшую пехоту. Капитан направил тогда огонь по этой последней, которая, после незначительной перестрелки, бросив ранцы, поспешно и в беспорядке отступила. Одно турецкое орудие появилось возле шоссе, пустило в нас три гранаты и быстро умчалось за своими войсками…

      Момент был самый удобный для кавалерийской атаки, и я поехал предупредить об этом сотенного командира. Но в это время подъехал командир полка и приказал нам вернуться в Тырново.

      Несмотря на мои усиленные просьбы разрешить атаковать расстроенных и, видимо, деморализованных турок, Краснов оставался непреклонен, мотивируя свой отказ тем, что лошади и люди сильно устали и, кроме того, настает вечер.

      Конечно, неприятель сказал нам большое спасибо за нашу любезность и гуманность, которые позволили ему спокойно убраться восвояси!..

      Вернувшись к городу, мы построились у окраины его, левее драгун. Генерал Гурко со своим блестящим штабом объехал войска и поздравил нас со славною победой. Радостное, громкое «ура» было ответом на это поздравление с первым и таким удачным кавалерийским делом: с ничтожными жертвами мы овладели с помощью одной только конницы таким важным стратегическим и административным пунктом, как Тырново, и заставили в беспорядке отступить пять таборов[130] пехоты с артиллерией.

      Было около семи часов вечера, когда мы расположились бивуаком с восточной стороны города, близ шоссе, идущего на Осман-Базар, куда отступила бо́льшая часть турецких войск, защищавших древнюю болгарскую столицу.

      Измученные, голодные, но вместе веселые и счастливые, опустились мы на землю. Казаки рассыпались по соседним полям и начали таскать снопы пшеницы и кукурузы для своих усталых коней. Некоторые захватили прекрасные круглые палатки, брошенные турками, и теперь разбили их для себя и офицеров. На первый план у всех явилась забота об отдыхе и еде. Зажглись костры, закипали котелки, появилась закуска и местное вино, а с ним и оживленная товарищеская беседа…

      Не успел я прилечь на солому и слегка забыться, как меня потребовал к себе командир полка. «Вы вот там все охотились на турок, – сказал добродушно Краснов. – Так не угодно ли теперь взять полусотню и занять аванпосты верстах в трех от бивуака. Посторожите нас, а мы отдохнем спокойно!..» – «Слушаю, полковник!» – отвечал я, хотя невольно состроил кислую гримасу: вместо сна и отдыха приходилось снова на целую ночь садиться на коня.

      Темень стояла страшная, в десяти шагах невозможно было различить человеческую фигуру. Выбрав трех полковых урядников и дав каждому из них по восемь казаков, я приказал им направиться по трем главным дорогам, идущим от Тырнова в северовосточном направлении на Лесковац, снабдив при этом необходимыми инструкциями. Ночью раза два объехал дороги, проверил посты и порядком проблудил в совершено незнакомой местности. Только под утро вернулся на бивуак, завалился в свою палатку и заснул как убитый.

      Ночь прошла совершенно спокойно.

      Утром, часов в 11, меня снова позвал к себе Краснов.

      – Вот

130

Табор – войсковой турецкий лагерь с обозом.