Элантрис. Брендон Сандерсон

мятеже, а тех, что выжили, заперли в Элантрисе. Туда же кидают всех, кого с тех пор забирал шаод. Сразу после реода их облик изменился: они превратились в исковерканные существа, непохожие на людей. Кожу покрыли черные шрамы, как будто плоть отвалилась и обнажила скрытую внутри тьму.

      – А превращения? Их число уменьшилось после реода?

      – Они продолжаются, ваша светлость, по всему Арелону.

      – Почему ты их так ненавидишь, артет?

      Дилаф не ожидал вопроса и какое-то время молчал.

      – Они есть скверна, ваша светлость.

      – И?

      – Они лгали нам. Обещали вечность, но не смогли удержать в руках собственной божественности. Столетиями мы прислушивались к их советам, а в результате получили кучку беспомощных, мерзких калек.

      – Ты ненавидишь их, потому что разочаровался, – понял Хратен.

      – Не я, здешние люди разочаровались. Я следовал путям Дерети задолго до реода.

      Джьерн нахмурился:

      – Значит, ты убежден, что, кроме проклятия Джаддета, в элантрийцах нет ничего необычного?

      – Да, ваша светлость. Как я говорил, элантрийцы поддерживали свою власть сказками и ложью.

      Хратен покачал головой и начал снимать доспехи. Дилаф двинулся было помочь, но верховный жрец отмахнулся от артета.

      – Как ты тогда объяснишь внезапное превращение обычных людей в элантрийцев?

      Дилаф не знал, что ответить.

      – Ненависть затмевает способность разглядеть правду, артет. – Хратен повесил нагрудник на стену за столом и растянул губы в удовлетворенной улыбке. Его только что осенила идея, и первая часть плана обрела плоть. – Ты считаешь, что если могущество пришло не от Джаддета, то никакой силы и быть не может.

      Лицо арелонца побелело.

      – Вы говорите…

      – Это не ересь, артет. Вспомни уложения Дерети. Помимо нашего бога, существуют и другие силы.

      – Свракиссы, – тихо произнес Дилаф.

      – Да.

      Свракиссы – души людей, ненавидевших Джаддета, преследователей святой веры. Шу-дерет утверждала, что нет ничего более пропитанного злобой, чем душа, которая отказалась от своего шанса на спасение.

      – Вы считаете, что элантрийцы – это свракиссы? – в ужасе переспросил Дилаф.

      – Существует известная истина, что свракиссы могут управлять телами, в которых скопилось достаточно зла. – Хратен начал расстегивать наколенники. – Неужели так трудно допустить, что все это время они управляли телами элантрийцев и выдавали себя за божеств, совращая неискушенных в духовных путях простаков?

      Глаза Дилафа загорелись новым светом, и Хратен заподозрил, что артет уже слышал подобное объяснение. Возможно, ему следовало обдумать зародившуюся идею более тщательно.

      Прежде чем заговорить, артет внимательно оглядел верховного жреца:

      – Ведь вы сами не верите в то, что говорите? – В его голосе звучал непривычный для обращения к хродену укор.

      Хратен постарался ничем не выдать смятения:

      – Не важно, во что я верю, артет. Такой вывод напрашивается сам собой; люди его подхватят.