Мистические рассказы. Кати Беяз

одернула руку.

      – Не бойся! – тут же подбодрила Айше. – Тяни его к себе, там осталась вода.

      Девочка вновь сунула руку в узкий лаз и ухватилась ручонкой за трубку. Она подтянула его к губам и высосала немало жидкости.

      – Не налегай, дочка, на сейчас хватит, – предупредила Айше. – Пей мелкими глотками, не торопись насытиться.

      – Аннэ, я хочу сесть!

      – Сесть пока что не получится. Ты полежи еще немного… Хочешь я спою тебе песню?

      – Хочу…

      Девочка закрыла глаза, а вскоре зазвучал приятный голос матери:

      Данди-данди, мой малыш-дандини 

      С маленькими ручками, крашенными хной.

      Ничего на свете ты не бойся,

      Твоя мама и Аллах всегда с тобой.

      Данди-данди, мой малыш-дандини,

      В святой байрам взошла прекрасная луна…

      Не бойся боли, и страданий ты не бойся,

      Ты знай, с тобой господь, дандини не одна…

      ***

      Где-то c монотонным звуком капала вода. Пахло сыростью, из узкого лаза несло канализацией.

      – Аннэ? – позвала Айда.

      – Я здесь, с тобой… – внезапно появился тонкий аромат кофе.

      Так часто пахла мама. У Айше была своя кружечка под этот напиток – очень маленькая, почти игрушечная, с тонкой росписью из синего вьюнка с золотом. Каждый раз, выпивая свой кофе, Айше нашептывала вопрос и переворачивала кружку вверх дном, а потом подолгу всматривалась в причудливые узоры застывшей жижи.

      Однажды пока Хакан, отец Айды, работал, в дом пришли подруги Айше. Они принесли много сладостей, сухофруктов и большу упаковку турецкого кофе. Посреди бела дня женщины наглухо опустили панжур*, включили приглушенный свет и уселись в вокруг чайного столика. Вскоре раздался звонок в дверь, все четверо подскочили с мест.

      – Сиди здесь тихо! – строго наказала Айше, всучив Айде шоколадный батончик.

      В дом вошла странная особа. Ее руки украшала теракотовая роспись хны, запястья громоздкие браслеты из разноцветных камней, а шею амулеты на шнурах различной длины. Черной тенью она прошлась по комнате и заявила, что место ей подходит. Женщины смиренно звкивали, проводив гадалку на кухню. Та собственноручно заварила кофе, разлила по чашкам и приказала пить в полной тишине. Каждая думала о своем, задавая жиже насущные вопросы. Чашки по щелчку перевернулись, и турчанки, с облегчением, заговорили. Однако, спустя всего пять минут им снова пришлось замолчать. Теперь они внимали каждому слову ворожеи.

      – Он изменяет тебе, – уверенно заявила фалджы*, когда очередь, наконец, дошла до хозяйки дома.

      На глазах Айше появились слезы.

      – Такого быть не может, – стойко произнесла она.

      – Ты мне не веришь? – в интонации гостьи скользнуло возмущение.

      Все верили, никто не смел усомниться в обратном.

      – Я спрашивала, он клянется Аллахом…

      – Кто клянется Аллахом, тот побоиться поклясться детьми, – отрезала та. – Он изменяет. Уйдет к той женщине в конце осени и дочку твою заберет.

      – Сэму? – Айше всплеснула руками.

      – Вот