Инфернальная мистификация. Александр Арсаньев

уединяться днем, а ночью требует, чтобы с ней в ее комнате обязательно ночевала горничная! – Графиня плотнее запахнула салоп.

      – Ну, в этом еще нет ничего криминального, – пожал я плечами. – Возможно, Элен, как и многие другие, всего лишь боится темноты, – высказал вслух я свое рациональное объяснение.

      – Возможно, – согласилась графиня. – Но тогда почему она всю свою комнату обставила вазами с розами?

      – Что странного в том, что девушка любит цветы? – деланно удивился я.

      – Ничего, – в очередной раз не стала возражать Наталья Михайловна, – если не считать того, что Элен никогда не выходит из своей комнаты без ветки шиповника. И потом, она зачастила в церковь, привечает каких-то странниц… На днях я видела, как Элен купила себе осиновый крестик! Вам это ни о чем не говорит?

      – Ваша дочь решила, судя по всему, бороться с нечистой силой, – ответил я.

      – Вот именно, – закивала Наталья Михайловна. – И мне это очень не нравится, – скривилась она.

      – Ее будуар весь пропах чесноком, – грустно вставил свое слово Владимир, который до сих пор молчал.

      – Все бы было ничего, – расстроено проговорила Наталья Михайловна, – но Элен утверждает, что ее пытались убить! В свете уже поползли самые нелепые слухи, – сокрушалась она. – И это почти перед самой свадьбой Мари!

      – Очень жаль, что я не могу переговорить с Еленой, – заметил я.

      – Я вообще не понимаю, зачем вам все это надо?! – поморщилась Наталья Михайловна. Она поднялась со штофного дивана. – Прошу меня извинить, – церемонно проговорила графиня, – но мне надо переодеться к балу.

      Я невольно взглянул на часы. Они показывали около десяти. Наталья Михайловна величественно вышла из комнаты.

      – Мне, наверное, в скором времени тоже станет мерещиться всякая нечисть, – сокрушенно проговорил Оленин и опустился на темно-зеленый диван. Потом он резко встал, налил себе рюмку коньяка из графина, одним глотком опорожнил ее и отчаянно воскликнул: – Как здесь не спятить?!

      Я только в этот момент заметил на стене саблю с ременным темляком в виде петли.

      – Не правда ли, хороша? – проследил граф за моим взглядом. – Только вот бессильна она против вампиров, – Оленин с гомерическим смехом развел руками.

      – Элен ваша единоутробная сестра? – догадался я.

      – Да, – Владимир кивнул. Он предложил мне коньяк, но я отказался. Что-то подсказывало мне, что я должен иметь непременно трезвую голову. – Наша мать умерла, когда мы еще были совсем крошечными, – проговорил Оленин, помолчал, а потом продолжил: – Спустя пару лет отец снова женился.

      – Как Наталья Михайловна все это время относилась к Елене? – полюбопытствовал я. – Мне показалось, что…

      – Нет, – Оленин покачал головой. – Она, конечно, не смогла заменить нам родную мать. – Но стоит ли ее в этом винить? Мы с сестрой никогда не видели от нее ничего плохого, – Владимир пожал плечами. – Она старалась относиться к нам ровно, так же, как и к Мари. Но, к сожалению,