Ведьмин век. Трилогия. Марина и Сергей Дяченко

прекратим этот разговор. Не стоит доверять людям из «ящика». Ни в чем.

      Ивгины пальцы, вцепившиеся друг в друга, побелели:

      – Где же ваша хваленая… честность?

      Их взгляды встретились. Ивга ощутила внезапный приступ тошноты.

* * *

      …В какой-то момент она решила, что инквизитор везет ее, чтобы сдать в изолятор; к обычному дискомфорту его близкого присутствия добавилось тягостное чувство обреченности. И с этим чувством Ивга провела на заднем сиденье всю не очень длинную, но и не короткую дорогу.

      Сбоку на ветровом стекле была приклеена картинка с развеселой ведьмой верхом на помеле. Картинка показалась Ивге дурной приметой, знаком странного, изуверского чувства юмора; некая ржавая пружина, все сжимавшаяся и сжимавшаяся у нее внутри, напряглась до последнего предела.

      Инквизитор вел машину неторопливо, внимательно, корректно, как ученик, второй раз усевшийся за руль; центр Вижны, в котором Ивга худо-бедно ориентировалась, остался позади, и потянулись пригородные районы – однообразные, пыльные, чужие. Миновав знак, сообщающий о пересечении городской черты, инквизитор повернул направо, и дорогая мощная машина выкатилась на разбитую проселочную дорогу.

      Желтое здание обнаружилось за молодой елочной посадкой – приземистое, двухэтажное, похожее одновременно и на тюрьму, и на коровью ферму; Ивга обхватила плечи руками.

      – К сожалению, мне придется кое-что тебе показать, – не оборачиваясь, бросил инквизитор. – Именно то, что тебе надлежит увидеть.

      Ивга посмотрела на его затылок – ухоженный, волосок к волоску. И больше всего на свете ей захотелось садануть по этому затылку тяжелым молотком.

      Высокомерный вершитель судеб. «Именно то, что тебе надлежит увидеть». По какому праву он обращается с ней, как с лабораторной свинкой? Нет, как с микробом. Как с болезнетворным микробом, а он – добрый доктор…

      Приступ ярости оказался внезапным и беспричинным. Просто лопнул тугой пузырь, вместилище ее потерь, унижений и страхов.

      Кажется, ее зубы хрустнули. Кажется, глаза застлала красная пелена; невероятно, как в одном человеческом существе может помещаться столько ненависти. Непонятно, как она смогла вынести такое – молча и неподвижно. Со стиснутыми зубами.

      Но уже в следующую секунду она вцепилась в волосы сидевшего за рулем мужчины.

      Вернее, чуть было не вцепилась. Потому что в последний момент он ушел в сторону, поймал ее руку и резко дернул на себя. Машина вильнула; рука инквизитора обхватила ее за шею и вдавила лицом в твердое плечо.

      – Палач!..

      Она рванулась. Машина вильнула снова; Ивге показалось, что сейчас она кувыркнется вперед и упадет на руль, пробив ногами ветровое стекло.

      – Палач! Собака! Гад! Сволочь! Пусти-и…

      Рот ее оказался зажат жесткой обшивкой сиденья. Руки, взявшиеся было царапать и рвать, ослабели от боли; боль была такая, будто голову выворачивают из плеч, как пробку с бутылки.

      – Палач!..

      Машина замедлила ход, потом остановилась. Ивгу выпустили; прядь ее рыжих волос зацепилась за пуговицу на его воротнике,