Буря в Па-де-Кале. Александр Арсаньев

тоже будет присутствовать…

      – Так Александр в курсе событий?! – воскликнула Мира.

      – Не знаю, – протянул я с сомнением в голосе. – Кутузов об этом ничего не сообщает, хотя, конечно, и такую возможность нельзя исключать. Но сдается мне, что речь в Царском селе пойдет совсем о другом…

      – О чем же? – не удержался от вопроса японец.

      – Кутузов намекает о каком-то императорском поручении, – проговорил я задумчиво. – Только непонятно, связано ли оно как-то с Балканским вопросом!

      – Этим вечером вы обо всем узнаете, – утешил меня Кинрю.

      – Не сомневаюсь, – ответил я. – Между прочим, в Китайской гостиной меня будет ждать Балашов!

      – Что еще за Балашов? – снова заволновалась Мира.

      – Александр Дмитриевич Балашов, сам министр полиции, – отозвался я.

      – О, боги! – Воскликнула Мира и прижала ладони к разгоряченным щекам. – А если они собираются арестовать вас?!

      – Не думаю, – улыбнулся я. – Хотя… Неисповедимы пути господни!

      – Я сейчас же составлю твой гороскоп, – пролепетала Мира и скрылась в своей комнате «демонов». Это была, как раз, та самая комната, где она хранила свои мистические атрибуты и древние книги, варила зелья и творила ведические ритуалы. Там же, в обклеенном разноцветной бумагой ящике, лежала ее старинная колода карт Таро, привезенная ей из Калькутты. В этой же комнате жил и старый индиец Сваруп, отливавший для Миры из расплавленного свинца охранительные пантакли с древнееврейскими буквами.

      – Странно, что министр полиции будет присутствовать при вашем разговоре с Кутузовым, – заметил Кинрю. – Я бы хорошенько подумал, прежде, чем отправляться на это… свидание!

      – Мне это тоже не нравится, – заметил я. – Но мне кажется, что у меня имеется одно объяснение…

      Я встал со стула и стал размашистыми шагами мерить столовую.

      – Что вы имеете в виду? – осведомился мой ангел-хранитель, отправляя в рот ложку с желеобразным десертом. Кинрю казался искренне заинтересованным.

      – Балашов – масон, – ответил я. – И этим, мне кажется, уже все сказано. Он состоит в ложе «Соединенных друзей». Похоже, что для меня политическая игра еще не закончилась!

      – Похоже, – согласился Кинрю. – Только куда бы они не отправили вас на этот раз, я тоже поеду с вами!

      – Это уж как карты лягут, – шутливо проговорил я в ответ на его заверение.

      Невольно перед мысленным взором моим появилась картинка, как Мира ловкими искусными пальчиками изящно раскладывает пасьянс.

      – Или звезды, – развел руками Кинрю, кивнув в сторону Мириной комнаты.

* * *

      Вечером Мира вышла в гостиную. Она была своя не своя. Было в ее внешности что-то инфернально-трагическое. Свечи отбрасывали какие-то замысловатые тени ей на лицо, от чего индианка, казалось, изменилась почти до неузнаваемости. Невольно и мне передалось ее тревожное состояние.

      – Что-то стряслось? – осторожно осведомился я, привлекая Миру к себе. Ее дикая красота сводила