Настоящий оборотень. Ярослав Николаевич Кравченко

это время, ты всё не запомнишь и осознаешь, но кое-как изъясняться сможешь. Только не потеряй и не поломай его. Такие артефакты, очень дороги из-за своей редкости, и я не знаю такого способа, каким бы ты смог его отработать. Кроме, разве что, пары десятилетий на местной каменоломне?

      Дослушав предостережение, вопрошавшей у самой себя благородной, прямо и не знавшей, как поступить. По спине пробежали миллионы мурашек, не желавшие разделять возможную участь. С трудом решая, что иного или ещё какого быстрого способа у меня нет. Я аккуратно принял из её рук артефакт, вешая себе на шею. Ну, а понимая, что разговор окончен, поблагодарил Лиару, выходя за дверь. Тяжело выдохнул, удивляясь, сколько–же она отнимает сил. А кое-как избавившись от засевшего в голове предложения, обещавшего занять на несколько десятилетий, невольно перевёл взгляд на артефакт. Вблизи он оказался, не больно-то уж и большим или загадочным, но приятного вида. Золотая пластинка с маленьким камнем, расположенным в середине, где его и опутали золотыми нитями, не позволяющими выпасть. Чем-то это напоминало паучью сеть, в которую угодила очередная жертва. На теле её, проглядывал каждый из витков, стягивающихся в замок, где я мог убедиться в качественно сделанной работе. Да и вообще не возникало чувства, что от одного нажатия всё развалится. Осматривая амулет, не смог удержаться, как и его хозяйка недавно, спрашивая у себя:

      – Значит, ты поможешь мне разобраться с местной речью, да?

      Улыбнувшись, не до конца веря в обещания, убрал амулет под футболку, а с тем и за кирасу. Понимая, какой бы не был стимул учиться и как бы я к этому не относился. Чем ближе к телу сей предмет, тем солнце с каменною крошкой, кусок судьбы не стиснет ножкой. Прогоняя, не самую удачную, но жизненную, мысль. Не стал терять время, решаясь идти в народ и пробовать артефакт в деле. С чем зал для посетителей и грозился помочь. По крайней мере, там есть чего послушать и к чему привыкнуть. Отворив дверь со второго этажа, едва успел преодолеть четверть от всей лестницы, как на меня навалились голоса. Десятки, сотни слов, ранее не воспринимавшиеся, кружились, врезаясь в память и накрывая мой разум. Как-то тягуче, тяжело, но я стоял вслушиваясь, не в силах стряхнуть с себя наваждение. Чувствуя, как с каждым мгновение в голове нарастает шум. Он и помог пересилить себя и на подламывающихся ногах, двинуться обратно. Держась за кружащиеся стены и прыгавший пол, взбрыкивающие с приступом тошноты, я всё же смог войти в комнату. Едва успевая закрыться от посторонних, прикрыв затвор, оседая на пол и теряя сознание, не в силах смотреть на извороты обезумевшего мира. Пробудил меня всё тот же шум, только в этот раз, копыта были ближе, а крики людей, пытавшихся сдержать живность, настойчивее. Смирившись с чем, вспомнил, что должен был прийти торговый караван. А с ним напрашивался вопрос, сколько же я провалялся? Но поднявшись, отложил его до того, пока не приведу себя в порядок. Не увлекаясь, размялся, разгоняя кровь в онемевшем теле. Заканчивая, натужно потянувшись, убедил себя, что этого достаточно. А приблизившись к окну, мог полюбоваться и солнцем,