Избранные. Ирен Уолтер

физике. И вообще, из всего класса все цеплялись именно ко мне. Предыдущая жертва, Соня Кортаева, ушла из школы, и банда Сорокина выбрала новой мишенью меня. Самое гнусное, что за меня не заступались родители. Мама ходила к Сорокиным беседовать, а потом заявила, что больше туда не пойдёт. Видите ли, что папаша там губернатор, а мамаша – стерва, каких поискать. Видите ли, мама такая вся из себя интеллигентная и лучше с такими людьми не связываться. Как не связываться, если мне с этими уродами ещё год куковать?

      Я вошла в класс. На доске было крупными буквами написано не очень цензурное выражение о нашей классухе, Валентине Семёновне. Я не предала этому особого значения. Урок начался. Валентина Семёновна, увидев сии характеристики на доске, завопила:

      – Кто-о-о это написа-а-ал?!! Коропятов?! Сорокин?! – и тут Утюгин (один из банды Сорокина) встаёт, и с невозмутимым видом указывает на меня.

      – Валентина Семённа, весь класс подтвердит, это Нечаенко написала. Она ещё орала на весь класс, как вы её достали, и что она хочет вас прирезать.

      Такого классуха точно ожидать не могла. Мигом, стерев это с доски, она прокричала мне в самое лицо:

      – Родителей в школу! Этот урок ты проведёшь в коридоре!!!

      Лицо моё полыхало, а кулаки чесались наброситься на ублюдков. Под дружный хохот банды Сорокина, я выбежала из класса. Валентина Семёновна отправилась к директору.

      Не успела я дойти до конца рекреации, как за спиной послышался свист. Он мог принадлежать только одному человеку.

      – Нечаенко? Что ты головушку-то повесила?– прошипел Сорокин.

      – Благодарить должна, что мы тебе каникулы устроили!– мерзко заржали Коропятов и Всеславин – правые руки Сорокина.

      – Может, покажем ей, что нас благодарить надо?– ухмыльнулся Утюгин. Я обернулась. Коропятов плюнул на ладонь и ударил ею меня. Я не успела увернуться. Они попрыгали на моей любимой вязаной кофте и схватили меня за волосы.

      Под злобный хохот, парни затолкали меня в подсобку и заперли там. Я мельком увидела что-то странное в… Красивых? Красивых глазах Сорокина? Пф-ф, точно не у него. Вскоре их голоса стихли. От безысходности я заплакала. Стерев с щеки слюни Коропятова, я зарыдала ещё громче. Били они не сильно, конечно, но всё равно было больно и неприятно. Я достала из кармана телефон. Экран цел, а вот защитка вдребезги. Синяк под глазом и испачканная блузка. Вот бы кто-нибудь заступился за меня. Раньше я хотя-бы делала попытки, чтобы защититься, но поняла, что это дохлый номер. Проверила портфель. Нет тетради по обществознанию. А в коридоре осталась валяться испачканная кофта. За дверью послышались шаги. Я, что есть сил, застучала в дверь. Хорошо, что мимо проходила уборщица. Она вытащила из двери шпильку, позаимствованную Сорокиным у Юли Корниловой, и отперла дверь.

      – Господи, что с тобой? Хотя ничего не говори, иди домой. В каком классе?

      – 9 «А»,– всхлипнула я.

      – Скажу, что ты сильно испачкалась, а ты иди домой.

      ***

      На следующий день мама скрылась в кабинете директора.