Стоунхендж. Юрий Никитин

сводили вместе. Щели придавали тягу.

      – Таган, – сказал Олег и кивнул на очаг, сложенный из крупных камней. – Не ложись близко. Огневушка-поскакушка может во сне пригрезиться…

      – А что потом?

      – Ну… кому что.

      Каменка была раскалена. Угар выветрился вместе с угасающими углями. Олег закрыл кляпом дымоход в стене, остаток ночи остались купаться в смоляном запахе, теплом, исцеляющем. За стенами шумел ветер, стучал дождь, а здесь было тепло и уютно.

      Яра представила себе, как бы они ночевали там, в лесу, не найди лесную избушку, плечи сами собой передернулись. Тут даже летом спать защищенно от ненавистного гнуса, мошки, комаров, слепней и оводов – дым изничтожит легко, а потом, судя по тому, как тщательно рубили избу, сюда муравей не заползет, не обломав усиков и не ободрав боков. «Косяки прирублены, – подумала она, клюя носом, – комар носа не подточит…»

      – Все, – донесся усталый голос калики, – пора спать… Утром вставать рано.

      Томас косился на широкие нары из тесаных плах. В избушках еще мельче, как объяснил калика, спят обычно на лавках, здесь же для ночлега места больше, теплее. Томас ляжет с краю, привык спать чутко, да и вожак должен самое трудное брать на себя. Калику стоит положить к стене, пусть и во сне слушает, что делается за стеной, там, в лесу…

      Когда Олег встал на лавку и залез на полати, Томас кивнул Яре:

      – Теперь ты.

      Она вскинула брови:

      – Там троим будет тесновато.

      Он хотел ответить, что ему тесно с нею и среди широкой степи, но заставил себя ответить учтиво:

      – Рыцари должны охранять сон стариков, увечных, детей, дураков, беременных женщин…

      Ее лиловые глаза метнули молнию.

      – А я кто, по-твоему?

      Томас широко улыбнулся, развел руками:

      – Вообще-то я не закончил перечень, но раз уж, как говорил наш полковой капеллан, если свинья перебила Кирие Элейсон, то пусть же сама Богу молится… Там было что-то еще, но ты можешь закончить сама. Словом, я лягу на лавке возле двери. Я сплю чутко, как сторожевой пес!

      Яра кивнула, поднимаясь на полати:

      – Тогда тебе лучше ложиться под лавкой. На тряпочке.

      Утром жарили на камнях мясо. Яра отлучилась к ручью, Томас покосился ей вслед опасливо:

      – Сэр калика, это не женщина.

      Калика тоже оглянулся на закрытую дверь:

      – Да?.. Гм… А мне показалось, что очень даже женщина… В некоторых местах даже слишком…

      Томас вспыхнул:

      – Сэр калика, я не об этих местах! Я против них ничего, даже тех, где слишком… Против тех, где слишком, даже очень не против. Еще как не против!.. Но я считаю, что дело женщины – сидеть и ждать.

      – Ты считаешь или…

      – Моя вера считает! Женщина должна сидеть в каменной башне…

      – А у нас во тереме…

      – Смотреть вослед отъезжающему рыцарю и махать платочком. А потом ждать его возвращения и блюсти. Можно даже в поясе целомудрия. А с нами едет не женщина, а Сатана в юбке!

      Калика оглянулся, с сомнением покачал головой:

      – Вряд ли. Ведьма – это