Первый полицейместер. Антон Де Виер – окружение и эпоха: «Верховный тайный Совет». Алексей Виноградов

кроме того, сторону его держали князь Васили Владимирович Долгорукий, Сибирский царевич Василий, Иван Кикин, Семен Нарышкин, Федор Дубровский; о намерении его бежать из России знал камердинер Иван Большой-Афанасьев; письма в Сенату и apxиepeям из Неаполя принудил его угрозами написать секретарь графа Шёнборна Kейль, в квартире секретаря вицеройского Вейгартена». (Н. Устрялов. Т. 6. Ч. 1)

      Московский процесс был придуман заранее, с целью уничтожения неугодных родов и конфискации их имущества. В следствии и процессе Генерал-полицмейстер и генерал-прокурор не указаны.

      От г. де-Лави. С-Петербург, 3-го апреля 1718. «Уверяют, что князь Меншиков будет назначен генерал-губернатором России и что губернаторы отдельных провинций будут отдавать ему отчет в управлении. Он читал публично второй манифест Царя, заключающий в себе подробности преступлений князей, княгинь, сановников и др. лиц; я постараюсь получить один экземпляр этого документа для пересылки его Вашему Преосвященству.

      Более трехсот человек всех сословии арестованы: некоторые приговорены к смерти и казнены. Но полагают, что в этом случае Его Величество окажет свое милосердие.

      Царевич Наследник также здесь и помещается (под стражей) в отдельном доме, а не во дворце Царя, который назначил ему 40000 р. ежегодного содержания. Уверяют, что конфискация имений всех лиц, участвовавших в последнем заговоре, и тех которые брали взятки, доставит Его Царскому Величеству несколько миллионов рублей». (СИРИО. Т. 34)

      «Быстро обнаружилось, что между Алексеем и его друзьями не существовало никакого соглашения относительно преследования определенной цели, никакой тени заговора в буквальном смысле этого слова». (К. Валишевский. Петр Великий)

      «В Венском тайном государственном архиве хранится только немецкий перевод с любопытного письма к царевичу от человека в последствии знаменитого, бывшего канцлером при Елисавете Петровне, тогда, по воле Петра, служившего курфюрсту Ганноверскому и королю Английскому в звании каммер-юнкера, Алексея Петровича Бестужева-Рюмина.

      Он пишет из Лондона от 7 мая (1717): «Serenissime et augustissime alte-succedens Princeps gratiosiossime Domine Czarewiez. Так как отец мой, брат и вся фамилия Бестужевых пользовались особенною милостью вашею, то я всегда считал обязанностью изъявить вам мою рабскую признательность и ничего так не желал от юности, как служить вам. Но обстоятельства не позволяли. Это принудило меня, для покровительства, вступить в чужестранную службу, и вот уже четыре года я состою каммер-юнкером у его величества короля Английского. Как скоро верным путем узнал я, что ваше высочество находитесь у его цесарскаго величества, своего шурина, и я по теперешним конъюнктурам замечаю, что образовались две партии, притом же воображаю, что ваше высочество, при нынешних очень важных обстоятельствах, не имеете никого из своих слуг, я же чувствую себя достойным и способным служить вам в настоящее важное время, то осмеливаюсь вам писать и предложить