Святой Грааль. Юрий Никитин

слушали молодого человека: он напевал, играя на лютне. Его пальцы быстро перебирали струны, голос звучал красиво, мужественно, и Чачар сразу простила надменный вид и злые рыбьи глаза. Томас первый заметил приоткрытую дверь, Чачар попыталась отодвинуться, но рыцарь уже что-то шепнул Горвелю, – тот широко улыбнулся – Чачар знала эту понимающую улыбку, – поднялся и, ступая как можно тише, вышел к Чачар.

      – Страшно, – вымолвила она жалобно, – не могу заснуть.

      Томас смотрел сверху вниз, от него пахло хорошим вином, мужским потом, силой и чем-то особым, от чего у нее перехватило дыхание и чаще застучало сердце. Она чувствовала, как вспыхнули щеки, словно алые розы, густая кровь залила даже шею, оставив белоснежной лишь грудь – высокую, чувственную. Взгляд Томаса невольно опустился, и Чачар в сладком предчувствии видела, с каким трудом он оторвал глаза от глубокого выреза, где грудь заволновалась, с готовностью поднялась навстречу его жадному взгляду.

      – Где мой друг Горвель отвел вам комнату? – спросил он внезапно охрипшим голосом. Его глаза помимо воли поворачивались в орбитах, Чачар чувствовала, как жаркий взгляд ползет по ее нежной коже, оставляя красный след прихлынувшей крови.

      – Поверхом выше, – ответила она, опустив глаза, чтобы дать рыцарю смотреть туда, куда хочет. – Комната будущего наследника…

      – Или наследницы, – проговорил он с хриплым смешком. – Вы… хотите осмотреть замок моего друга? Раз уж не спится в такую душную ночь. Наверное, перед грозой? Меня тоже что-то тревожит…

      – Я бы с радостью походила с вами, сэр Томас, по замку. Прогулка помогла бы заснуть…

      Томас оглянулся на чудовищно толстые стены:

      – Тогда… пойдемте снизу? А закончим на сторожевой башне под звездным небом. Я никогда не видел таких крупных звезд!

      – Я тоже, – призналась она.

      Она пошла впереди, чувствуя его пристальный взгляд. Щеки горели так, что кожу пощипывало. Хорошо, что не надела ничего лишнего, – ее ладное тело, к которому всегда тянутся мужские руки, просматривается даже в тусклом свете факелов. Недаром сарацины откровенно пялились, рыжебородый хозяин посматривал одобрительно, раздевая ее взглядом, даже рыбоглазый менестрель бросал чересчур пристальные взгляды, к явной досаде леди Ровеги!

      Они спускались по крутым ступенькам, снизу тянуло прохладой, сыростью. Чачар держалась поближе к Томасу, ей было страшно, а рыцарь шел рядом, могучий, красивый, мужчина с головы до пят, и она при первой же возможности испуганно пискнула и ухватилась за его руку, так и пошла – вздрагивая, прижимаясь в страхе, ибо тени сгущались, двигались, словно в только что выстроенном замке уже появились призраки.

      Опустившись в подвал, они оказались перед массивной железной дверью. Томас пошевелил ноздрями, грудь его раздулась, он поспешно толкнул железные створки. Из глубокого подземелья вместе с влажным холодом пахнуло таким мощным запахом вин, что Томас пошатнулся. В тусклом багровом свете факела, который держал над