Pro время. Группа авторов

неизвестное (и, возможно, непознаваемое) и открытое многим различным возможностям и перестановкам.

      Прогнозировать будущее пытались многие философы, пророки и религиозные мыслители с древних времен: Платон, Аристотель, ветхозаветные библейские пророки, например Исайя, новозаветные святые, например Иоанн Богослов, средневековые мистики, например Нострадамус. Первые попытки научных прогнозов относятся к концу XIX века: «Германия в 2000 году» Георга Эрманна, «Будущая война и ее экономические последствия» Ивана Блиоха, «Набросок политической и экономической организации будущего общества» Густава Молинари, «Предвосхищения» Герберта Уэллса. В 1920–1930-е годы имела влияние книга Джона Холдейна «Дедал, или Наука и будущее».

      Изучение возможных, вероятных мировоззрений называется футурологией. Термин «футурология» предложил социолог Осип Флехтхайм в 1943-м в письме к Олдосу Хаксли, который с энтузиазмом его принял и ввел в оборот. Футурология – ответвление любой научной сферы, цель которого найти ответ на вопрос: что произойдет через определенное количество лет? Ученые-футурологи изучают статистику, тенденции, прошлое и настоящее, пытаясь сформулировать примерную картинку отдаленного или ближайшего будущего. Особенно относится это к техническим наукам. Каким будет мир, в котором мы живем, через сто лет? Какие новые технологии ждут наших внуков? Какими станут сами люди через тысячу лет (и останутся ли они)? Практика показывает, что предсказать точную линию развития событий практически невозможно, но все же талантливым футурологам удается нащупать вехи, и научная фантастика подтверждает это.

      Краткая история измерения времени

      Наша система измерения времени не появилась просто так – ее нужно было создать. В январе 1906 года несколько тысяч работников текстильной фабрики устроили мятеж на окраинах Бомбея. Отказываясь работать на своих ткацких станках, они забросали фабрики камнями, а их восстание вскоре распространилось в сердце города, где более 15 тысяч граждан подписывали петиции и озлобленно маршировали на улицах. Они выступали против предлагаемого упразднения местного времени в пользу индийского стандартного, отстающего от Гринвича на пять с половиной часов. Для индийцев начала XX века это выглядело как еще одна попытка сокрушить британскую власть и сохранить местные традиции. Только в 1950 году, через три года после объявления независимости Индии, единый часовой пояс был принят по всей стране. Журналисты назвали этот спор «битвой часов». Он продолжался почти полвека.

      Сегодня мы воспринимаем нашу всемирную систему измерения времени в значительной степени как само собой разумеющееся: 24 часовых пояса, мерными шагами расходящиеся в разные стороны из Гринвича; год, состоящий из 12 месяцев и 52 недель – система времясчисления, признанная от Сан-Франциско до Шанхая; а также ненавистный многими сезонный перевод часов. Все это такие условности, которые позволяют нам общаться, путешествовать и торговать по всему миру не задумываясь. Однако не стоит забывать, что такая одновременность существовала не всегда.

      На закате XIX века страны Запада изо