Пендервики весной. Джинн Бёрдселл

урчит, почему ты тогда зажимаешь рот рукой?

      Она убрала руку ото рта, но крепко стиснула зубы – на всякий случай. И снова попыталась выпроводить его из комнаты.

      – Чего ты толкаешься? Скай просила тебе кое-что передать.

      Фея исчезла, Бетти перестала выталкивать Бена.

      – Что передать?

      – Сейчас скажу. Только чур без слёз.

      – Говори.

      – Джеффри не приедет в эти выходные.

      Бетти села на кровать: у-ух.

      – Почему?

      – Скай ему запретила, потому что он хочет быть её парнем, а она не хочет быть его девушкой.

      Бетти в ужасе молчала. Они же всё это уже проходили. Несколько лет назад Джеффри решил, что они со Скай должны начать встречаться, а Скай сказала ему, что он дурак. Тогда он стал встречаться с девочкой из Бостона по имени Марго – вот та точно оказалась самой настоящей дурой, в голове одни тряпки да деньги, и Джеффри наконец это понял, и опомнился, и поклялся, что отныне его жизнь принадлежит музыке, вся без остатка. Он даже попросил мистера Пендервика написать ему это на латыни, как девиз. Musica anima mea est. Музыка – жизнь моя. Так зачем же он опять начинает всё сначала, опять про любовь? Он что, становится занудным нормальным тинейджером, как все?

      – Катастрофа, – сказала она.

      – Не плачь.

      – Не плачь, не плачь… я не плачу. – Ну, может, всего полслезинки, от неожиданности.

      – Но Скай сказала, что Джеффри может приехать на её день рождения и что он не исчезнет насовсем, как Томми, – сказал Бен. – Вот. Это всё, что я должен был тебе передать, а теперь я пошёл. И не надо меня толкать!

      Бетти вытерла слёзы. Она и сама уже поняла: фея или не фея, но она не должна была выпихивать Бена из комнаты. Ей же не нравилось, когда её старшие сёстры вот так же её раньше выпроваживали.

      – Прости, – сказала она.

      Но Бен с высоко поднятой головой уже вышел из комнаты.

      В конце улицы Гардем, но не в самом конце, где тупик, а посередине между тупиком и домом Пендервиков в сторону уходит тропинка в рай площадью примерно в полтора квадратных километра – Квиглин лес, царство деревьев, воды и камней, любимое убежище всех Пендервиков. Этой весной Бетти ещё не была в Квиглином лесу. Точнее, она не была там ни разу после смерти Пса. Но сейчас она направлялась именно туда: ей нужно было побыть одной и подумать.

      Зима здесь держалась крепче, чем на улице Гардем. Под каждым крошечным клочком тени прятался клочок снега, вместе этих клочков было слишком много, все не растопчешь. Чтобы не замёрзнуть, Бетти перешла на бег – и так бежала и бежала, а тропинка виляла и виляла под деревьями, пока что голыми и безлиственными. Когда начался уклон, Бетти, не добежав чуть-чуть до невысокой крошащейся каменной стенки, свернула на узкую боковую тропку. Тропка вела к тому месту в Квиглином лесу, которое Бетти и Пёс облюбовали для себя когда-то очень давно. Бетти выбрала его за то, что тут росла старая ива, такая раскидистая и при этом лёгкая и грациозная, а Пёс – за ручей, журчавший под широкой ивовой кроной, где он мог носиться по отмели и одновременно присматривать за Бетти. Но, подбегая, Бетти увидела,