Град художников. Дарья Дивеева

и все же сказал:

      – Мэм, я обязан вам напомнить, что с собаками в наш ресторан нельзя.

      – Я помню, Джим. Больше не повторится. Я оплачу тот заказ, который уронила официантка.

      – Нет нужды. Спасибо за понимание.

      Он поклонился и ушел к дверям.

      Через минуту гул голосов снова вернулся на прежнюю жизнерадостную пятничную ноту. Музыканты заиграли быстрый джаз, а сигаретный дым устремился к потолку.

      Женщина в вуали накинула длинное серое пальто, оставила на столе оплату с чаевыми, превышающими заказ в три раза, и вышла с собаками на улицу.

* * *

      Красный Кадиллак мчался по ночному шоссе из пригорода в сторону муравейника многоэтажек. Перед мостом, ведущим к элитному району Сити, автомобиль сбросил скорость и свернул на двухполосную дорогу в квартал ютившихся друг к другу серых трех- и пятиэтажек.

      Кто-то стёр с некогда нарядного указателя «Град художников» первые две буквы, а во втором слове исправил «д» на «й».

      За рулём автомобиля сидела женщина в фетровой шляпке и длинных перчатках. Черная узорчатая вуаль скрывала ее лицо. Только плотно сжатые губы с красной помадой в тон автомобилю проглядывали через сетчатую ткань.

      Редкие фонари выхватывали силуэты двух пассажиров на заднем сиденье. На худых шеях с шипастыми ошейниками сидели маленькие головы с узкими черепами и торчащими острыми ушами. Когда они поворачивались в профиль, можно было увидеть длинные пёсьи морды.

      Женщина ещё сбросила скорость, чтобы не потерять управление в узких переулках, где тут и там невпопад стояли мусорные баки с распахнутыми крышками, словно рты гигантских жаб. Рев мотора спугнул бродягу, собирающего бутылки. Ещё один бездомный спал на картонке прямо посреди тротуара. Между его ног темнело мокрое пятно. У подъезда с витражной дверью в стиле ар-деко, в которой не осталось ни одного целого стекла, зато застрял добрый десяток пуль, выставили старый диван без подушек, с торчащими наружу пружинами. За ним чумазые дети мучили кошку.

      Женщину передёрнуло. Никто не мог и предположить, когда идея квартала художников была впервые представлена городскому совету, что всего через двадцать лет от основания он превратится в клоаку. Что главным продуктом творческой элиты станут безвкусные граффити, разбитые бутылки и потёки мочи по углам. Что председатель Союза художников, в грязной одежде, небритый больше месяца, будет валяться в беспамятстве в одном из тупиков Града, под стеной, разрисованной схематичными изображениями половых органов и исписанной нецензурщиной.

      Нет, конечно. Все хотели, как лучше. Построить новый квартал в живописной пойме реки с видом на лес. Выдавать муниципальное жилье творческим людям, обеспечивать их и их семьи всем необходимым. Создать так называемую атмосферу созидания, правильное окружение, в котором будут расти и развиваться художники всех мастей и их дети. Под мудрым и чутким руководством старших и более опытных товарищей.

      Все всегда хотят, как лучше. Управление округом передали Союзу художников. Его члены вскоре перегрызлись из-за денег,