Откровение. Юрий Никитин

как же…

      – Она есть только в нас самих. И остается там, куда приносим. – Похоже, калика понял, что хватил через край, поправился: – Иногда остается. На некоторое время.

      – А потом? – спросил Томас убито.

      – А потом суп с котом. Грош цена той справедливости, за которую не бьются ежечасно. А вообще-то ты зря так рвешь жилы в крике, а сердце в плаче. Нет-нет, потеря в самом деле велика, но убиваться не надо. Прими с христианским смирением…

      Томас вскочил, как подброшенный катапультой. Лицо побелело, кожа натянулась так, что желваки едва не прорывали кожу.

      – Да пошел ты…

      – Ага, – сказал калика со злым удовлетворением, – поскреби англа, отыщешь ли христианина?

      – А что? – выкрикнул Томас. – При чем тут христианин?

      – А то. Чего на меч кидался?.. Ваша рабская вера учит смирению. Гордость и честь для вашей веры – смертельный грех. Кто кинется на меч, того даже хоронят не на кладбище, где люди! А за оградкой, где собак закапывают…

      Томас пробурчал, отводя взор:

      – Ну уж и собак…

      – Ничего, – сказал Олег насмешливо. – Не думаю, что всех можно превратить в рабов. Всегда найдутся люди, которые предпочтут кровью смыть позор, бесчестье. Даже своей, если чужую пустить не сумеют.

      Томас поспешно оборвал разговор, смутно чувствуя какую-то правоту язычника, но не желая с нею соглашаться:

      – Но ты-то, презренный язычник? Как бы поступил ты?

      Калика произнес задумчиво:

      – Мы еще живы, а значит, жива возможность вырвать Яру из рук адских сил. Но главное – ты не должен так уж молотиться головой о стены. Хоть камни здесь на совесть, но и голова у тебя… Особенно лоб…

      Томас подпрыгнул. Глаза были дикие.

      – Как? Она в аду!.. Ее уволок обугленный мерзавец в адское логово к чертям собачьим!

      – Да, но она – красивая женщина.

      – И что? Говори, и что с того?

      – На красивую женщину и злой пес не гавкнет. Не зря говорят: не родись счастливой, а родись красивой. Счастье, как и богатство, может уйти, а за красоту всегда будут биться как рыцари, так и драконы, великаны, гномы – и эта мелкота туда же! – Змеи, Кощеи… А девка только сиди у высокого окошка да поплевывай семечки на дерущихся. Кто бы ее ни завоевал, все одно не обидит. Это богатство можно отобрать, а девку под зад коленом, но с красивой так не выйдет! Любой мужчина скорее богатству даст под зад коленом.

      Томас ощутил, как сведенная болью грудь чуть расправляется. Во тьме забрезжил сла-а-а-абенький лучик надежды:

      – Ты хочешь сказать…

      Калика удивился:

      – Я уже сказал яснее ясного. Красивых женщин не трогают даже волки в лесу. Ты зря терзаешься, представляя, как ее там мучают. Голову наотрез, что и пальцем не тронут. Кто ворует жемчужину, чтобы стучать по ней молотком? Поверь, Яра в безопасности. Наоборот, к ней приставлены всякие, чтобы ненароком пальчик не прищемила, красоту не попортила.

      Томас на миг посветлел, но тут же брови сшиблись на переносице снова.

      – Кто это всякие? Хвостатые?

      – Хвостатые