Солдаты Сумерек. Владимир Николаевич Стрельников

Господь не внемлет моим молитвам и не дает хоть немного денег. Может быть, вы мне их дадите? – с самым благочестивым видом спросил детина. Затем, поощряя всех мечом, заставил вместе с собой опуститься на колени и попросить серебра у Всевышнего. Довольно скоро встрепенулся и весело сказал:

      – Пожалуй, Бог уже внял нашим молитвам!.. Ну, у меня пусто!

      Осмотрел служку и стрелка.

      – У этих бедолаг тоже ничего не прибавилось.

      Срезал с пояса приора кошель, куда тот ссыпал и давешние «рубленки».

      – Ого! Смотрите, святой отец. Вашу молитву Господь услышал!

      Йорген попробовал вскочить, но Робин железной хваткой удержал его:

      – Зачем же так волноваться?

      Мешок с 500 экю тоже перекочевал к атаману.

      – Святой отец, да Вы воистину святой! Только молитва праведника может дать зараз столько серебра! Я обязательно помолюсь за Вас сегодня вечером. Вот только, боюсь, Единый опять меня не услышит.

      Робин Худ встал и отряхнул колени. Аббат с ненавистью смотрел на него.

      – К чему эти яростные взгляды, святой отец? Если Господь за такую короткую молитву отвалил Вам не менее 20 фунтов, то сколько же Вы получите после Всенощной в храме? А раз вам Единый даст ещё, то это я заберу себе. Уж, видно, такой я грешник, что только вашими молитвами, святые отцы, живу на свете!

      Вскоре аббат, приор и мгновенно вышедший из ступора служка со всех ног улепетывали по тёплой дороге. Лишь один стрелок продолжал стоять на коленях.

      – А ты чего расселся, мил человек? Тебе бояться нечего. Ступай, куда шёл.

      Видя, что тот не поднимается, атаман участливо спросил:

      – Ты вообще кто?

      – Я вижу ты крепкий молодец в зеленой холщовой куртке. Но – без лука…

      – Тебе-то что за дело? – сразу насторожился Робин Худ.

      Зашуршали ветки, и на дорогу выбрался Николай, с саадаком и колчаном.

      – Ого, и рыцарь-оборотень здесь!

      Друзья удивленно переглянулись.

      – Увидев вас, я должен отложить в сторону оружие, сесть на колени и сказать: «Я бедный, несчастный Дэниэл Скотт, пострадавший от кулаков рыцаря-оборотня, друга рыцаря сэра Жана Дыб-Кальвадоского и доблестного Робин Худа. За великие мучения рыцарь-оборотень назначил мне пенсию». И протянуть руку.

      Он закрыл глаза, опустил голову и со страхом протянул вперед левую кисть, ладонью вниз. Ожидая, что её отрубят. Секунду разбойники стояли в недоумении.

      – А! Так это Володька его отделал! – осенило Зуброва. – И просит заплатить за страдания! Ну-ка, ну-ка, пенсионер, расскажи всё по порядку.

      Солдат с удовольствием рассказал, как по приказу барона охранял аббата. Но не пробиваемый рыцарь-оборотень в одиночку сразил трёх стрелков, а его избил, оставшись без оружия против топора. Причём, так красочно и самокритично описал ощущения, что разбойники искренне хохотали. У него даже появилась надежда сохранить хотя бы часть руки в ходе «пенсии». Но всё еще смеющийся оборотень отобрал у Робина мешок с серебром приора и, перевернув ладонь солдата,