Аджимушкай. Красные звезды в каменном небе. Роман. Том 3. Константин Стерликов

здесь в избытке, полный покой, и организм восстанавливается, есть, конечно, сложные расстройства психики, но редко. В основном частичные потери памяти. Мы же имеем абсолютно другой случай. Психиатрия это совершенно иная область. Тут подход более деликатный нужен и препараты и методики соответствующие! – грустно поясняет Иевлева, – А у нас только самогон – единственное средство от всех напастей и болезней. Таблеток никаких не осталось! Вот и попробуй, вылечи! Народная медицина, пропади оно все пропадом! Как больно бывает, что не можешь нормальной помощи оказать. Печально это все. Обречены они здесь… Они почему-то долго не живут, хотя физическое состояние позволяет! Тихо и быстро умирают… Уходят едва слышным вздохом в нашу бескрайнюю подземную тьму! Глубоко и далеко. Незаметно гаснут, как свечи от случайного порыва ночного ветра… Как жизнь бывает хрупка! Все рано или поздно исчезает… Почему так?

      – Всему свое время, Вера! Разберемся со всеми явлениями и все расставим как надо, – твердо чеканит Исаков, – нам новую эру коммунизма строить, без всяких пороков и шлаков старого мира. Наш путь только вперед и вверх!

      – Что ж, тогда пошли, – улыбается Левицкий, – не будем смущать людей, у которых и так рассудок помутился. Лишний раз будоражить их специфический мир, чтоб хуже не стало… Да и тебе еще привыкнуть надо к новой ноге… Комиссар-флибустьер!

      – Знать бы, что им в действительности надо, – оглядывает палату сумасшедших Иевлева, – покой или наоборот активность. Мы стараемся дать тепло и участие, предельную заботу, как и всем остальным. Также беседуем с ними, хотя со стороны эти диалоги кажутся еще большим безумием. Но это важно… Успокаиваем их, стараемся поднять настроение. Они как дети малые бывают! Наивные и милые. Но сколько не говори с ними, а они увы, уже где-то не здесь, очень далеко от нас. Доносятся только общие черты, как послание в радиоэфире. Сколько же у человека может быть граней…

      Исаков, поддерживаемый Левицким, выходит из палаты и Вера закрывает отсек….

      – Путь у нас трудный, извилистый предстоит, точно как эти катакомбы затаившиеся, – с грозной искоркой в глазах произносит комиссар, – но за любым, самым непроглядным каменным мраком всегда поднимается великолепный Рассвет… По-другому и быть не может!

      – Да, в любом лабиринте есть и вход и выход, иначе его бы не было, – отзывается Левицкий, – так что рано или поздно мы обязательно покинем эти стены… и вернемся домой!

      – Только не все… – грустно вздыхает Иевлева, – Многие уже навсегда остались в этом подземелье! И сколько еще станет этой тьмой и этой тьмой и этими камнями?

      Глава 17

      В темноте, словно кто-то шевелится… Тихо и грозно подкрадывается. Комиссар Храмов описывает факелом дугу – в смоляной непробиваемой черноте летят искры и пляшут рваные призрачные отсветы…

      На него будто кто-то смотрит. Но разглядеть Его, разлитого во всей этой