Мегамир. Юрий Никитин

заступил муравью дорогу. Тот быстро-быстро махал антеннами, мирмеколог отпихнул Дмитрия и тоже что-то сигналил. Его руки мелькали, как недоразвитые сяжки.

      Муравей убежал, а Дмитрий сказал неуверенно:

      – Честно говоря, пароль я не запомнил… У тебя память получше.

      – Не память, мозги. Я тоже не знаю пароль.

      – Но… как же?

      – Вопрос «свой – чужой» проще, – объяснил Енисеев. – Я первым задал его муравью.

      Дмитрий с уважением посматривал на бледного худощавого мирмеколога. Отваги у этого мужика хватит на полк профессионалов. Или эти интеллигенты не соображают, что такое отвага?

      – Ну ты и гад, – сказал он с восхищением. – Им же еще и орешь «Смирна!»?

      Енисеев поморщился:

      – Просто муравьи… вежливые. Задан вопрос – они обязательно ответят. А всякие там теории о простоте и примитивности таких биомеханизмов я считаю лженаукой.

      Дмитрий похлопал глазами, мирмеколог все переворачивает пятой точкой кверху, спросил дрогнувшим голосом:

      – Прем в мурашник?

      Он расправил плечи и старался смотреть соколом, но в глазах десантника Енисеев видел откровенный страх. Это понравилось, значит – не совсем тупая скотина. Человек должен знать страх. А вот одолеет его, или же страх одолеет человека – разные вещи.

      – Прем, но не сразу, – ответил Енисеев сожалеюще. – Чем ближе, тем проверки строже. На входе бдят самые подозрительные. Фуксом не пройдешь. Я запомнил три движения… Придется заучивать по частям.

      Дмитрий в беспокойстве посмотрел по сторонам:

      – Тебе виднее. Но все же… Прошло десять часов после исчезновения Сашки… Это суток трое при здешнем метаболизме.

      Некоторое время, сойдя с тропы, наблюдали за этими странными зверями. Иногда муравьи сталкивались лоб в лоб, сухо трещал хитин. Всякий раз они ожесточенно метелили друг друга по головам сяжками, и нужно отделить жесты узаконенного пароля от сообщения, что, например, за большим желтым листом, поворотя на тридцать два градуса к югу, лежит огромная мертвая стрекоза…

      Енисеев успокаивающе прошептал, что в муравейнике обитает множество мирмекофилов: жучки Ломехузы, паучки, многоножки. Научились языку жестов и, пользуясь им, живут за счет трудолюбивых хозяев, выпрашивая еду, зимуя в теплых муравейниках, пользуясь защитой от врагов. Дмитрий почему-то не обрадовался, запаниковал. Если муравьев, этих зверюг считать рубахами-парнями, то каковы мирмекофилы?

      По дороге к муравейнику он часто рассекал руками воздух, отрабатывая муравьиный пароль как можно точнее. Его жесты напоминали Енисееву приемы каратеки, а биолог не жаловал людей, которые вместо мозгов развивают мускулы.

      Дмитрий вдруг спросил:

      – Что-то случилось? От тебя вдруг пошел иной запах.

      – В самом деле? – пробормотал Енисеев. – Какой?

      – Трудно сказать… Но ощущение такое, что ты собираешься стукнуть меня палкой по голове.

      – Не обращай внимания, – сказал Енисеев торопливо, – сейчас пройдет.

      –