Смертельная работа. Асыл

снова отработать по подъездным камерам, выяснить связи погибшего и найти его родственников.

      Жанаре же официально передали общее расследование. Я знал, что пройдет пару дней и дело спустят на тормозах. Может быть, даже переквалифицируют в самоубийство. Не из-за того, что кто-то будет пытаться ставить палки в колеса, или замять дело. Рутина убьет. В глубине души я чувствовал, что в этом деле не все так просто, но нужны были улики. А их пока не было. Поэтому выехав с нашей парковки я поехал к себе в общежитие.

      Утром в семь меня разбудил звонок Кайрата, он хотел знать, как мои успехи. Оказывается, вчера на связь вышли родители погибшего. Узнали о случившемся по новостям. Ночью его мать с отцом приезжали на опознание в морг. Дежурный следователь взял у них показания. Они забрали тело, будут сегодня хоронить.

      Нужно заехать к ним домой и на месте опросить друзей, соседей. Но деликатно, чтоб не быть назойливым в день похорон. Жанара с утра занята, не успевает. Он продиктовал адрес. Я сонным голосом ответил, что уже подъезжаю туда.

      Положив трубку, я еще несколько секунд смотрел в потолок. Мне пришла в голову забавная мысль что, если, очнувшись без памяти, я попытался бы себя идентифицировать, догадаться, что до этого я работал на госслужбе было бы не трудно. Горечь во рту по утрам и зуд в глазах, как от песка, да и в карманах песка не меньше.

      Тем не менее не откладывая, я тут же вскочил с дивана. Приняв душ, который был общим на несколько комнат и находился в коридоре, я побрился, пожарил себе на завтрак несколько яиц, заварил чай покрепче, надел свежую рубашку, и бегом по лестнице спустился во двор, где парковал свою надежную старушку.

      Глава V

      Родители погибшего жили на окраине города в коттеджном поселке. Я свернул на нужную улицу и начал рассматривать таблички с номерами домов. Нужный дом находился за высоким забором из темного кирпича, около которого стояло несколько машин. Среди них были дорогие внедорожники. Припарковавшись, я зашел через открытые нараспашку кованные ворота на территорию опрятного двухэтажного коттеджа, про себя отметив, что родители парня жили не бедно.

      Во дворе сновало много людей, суетясь по хозяйству. Готовились к похоронам. На меня никто не обратил внимания.

      С парадных дверей доносился приглушенный плач. Мне не хотелось в такой день тревожить родных погибшего парня, поэтому в дом я заходить не стал. На заднем дворе, судя по звуку, кто-то колол дрова. Я прошел вдоль стены дома на звук.

      На корточках около двух самоваров сидела женщина, раздувая угли. Около нее парень, примерно одного возраста с погибшим, разбивал топором щепки. Еще один, складывал их около самоваров. Хотя на дворе уже двадцать первый век, а воду для чая разогревали по старинке – дань традициям. Я поздоровался и представился, показав служебное удостоверение.

      – Ты знал Маулена? – спросил я того, что колол дрова.

      – Да, мы учились в институте вместе, до третьего курса, пока его не отчислили.

      – За что отчислили?

      – Перестал ходить на занятия