Пушкин жив. Сборник

значит, какова эта силиконовая грёза! – произнёс Господь, «не замечая» шалости ангела, и добавил: – Мало им, маловерам, крови Моей, пролитой на Кресте. Одно оправдание – не ведают, что творят. Летим сейчас же!

* * *

      Сумрак полуподвала озарили ярчайшие сполохи света. Шевеление воздуха обозначило появление невидимых упругих сил. Женщина зажмурилась от страха, обхватила лицо ладонями и рухнула на пол.

      Она не видела, как Христос в сверкающих одеждах отделился от поверхности иконы и переступил серебряные выступы иконного оклада. Оглядев пространство полуподвала, Спаситель о чём-то распорядился ангелам. Ангелы подхватили молитвенницу под руки и вынесли сквозь кирпичные стены цокольного этажа на площадь.

      Женщина ещё долго не решалась открыть глаза. Она не видела, как сверкнула зарница над асфальтовой пустошью, и огромное количество людей в коричневой униформе исчезло без следа! А в небе огромная красная комета, как космическая пиранья, рвала на куски и плавила серую клейкую массу облачного «силикона», и в «проталинах» уже сверкали голубые уральские самоцветы неба!

      «Христос Воскресе! – трубили ангелы с небес. – Осанна в Вышних!» Толпы людей, ещё недавно бравшие приступом Дворец Справедливости, теперь с пением псалмов вышагивали по городской брусчатке и скандировали: «Осанна в Вышних! Осанна в Вышних!..»

* * *

      Бескровных побед не бывает. Никто из новоявленных псалмопевцев не признал в седой, смертельно усталой человеческой фигуре, притулившейся в тени городской ограды, блистательного Бога, того самого Бога, который час назад сошёл с иконы «Воскресение Христово»…

      Говорят, война – это не фейерверк одиозных побед и поражений, а просто трудная работа. Что ж, разрушить ад – дело, пожалуй, покруче, чем очистить, играя мускулами, Авгиевы конюшни!

      Часть 2. Русская Голгофа

      По пажитям заглохнувшим блуждали

      Без пастырей безумные стада…

Е. А. Баратынский

      Им оставался только шаг.

      Уже вино в бокалах пляшет.

      Отмыт и заново окрашен

      Средневековый чёрный стяг.

      Им оставался только шаг —

      Готов лететь во все пределы

      И пересчитывает стрелы

      Для бойни собранный отряд.

      А там внизу, у магазина,

      Клокочет людная река.

      Пуста привычная корзина:

      Ни хлеба нет, ни молока.

      И только кормовой спагетти

      На полках, телепроводáх,

      Крестах кладбищенских, в умах

      Гуляет, словно вольный ветер.

      Как ядовитый порошок

      Украдкой травят садоводы,

      Тем, кто прошёл огни и воды,

      Осталось лишь – на посошок!

      Последним рухнул старый храм,

      Подточенный проказой века,

      И не осталось человека,

      Не связанного по рукам…

      В полуподвале, на стене

      Горела старая лампада,

      От почерневшего оклада

      Тень отрясая