Ночные тени. Александр Горский

Апраксину. Не нокаутом, но, скажем так, за явным преимуществом.

      – И что, конфликт был настолько серьезным, что спустя год из-за него могли убить?

      – Вы же сами понимаете, серьезно-несерьезно, у каждого своё представление. Здесь вопрос скорее персональной гордыни, ну и злопамятности. Как-никак с того переполоха уже год прошел. Я узнавал, изначально причина была довольно ерундовая, один малость нахамил, другой ответил.

      – Я так понимаю, Апраксин был именно «другим».

      – Да, зачинщик не он. Инициатором всего представления был некто Бородин Юрий Всеволодович. Этот же Юрий Всеволодович и огреб по фейсу несколько раз, пока их остальные не растащили. Народу, между прочим, присутствовало много, целая группа. Они прямо в аудитории хвостами зацепились. Да, в придачу ко всему, у этого Бородина папа солидная фигура в правительстве. Так что мальчик еще тот мажор.

      – Вроде вас? – уточнила Крылова.

      – Вроде, – не стал спорить Распашной, – только у него папа выше моего подпрыгнул.

      – Я поняла. Зацепился за тучку и плавает теперь на ней, плавает…

      – Вокруг солнышка, – с улыбкой подхватил Гена. – Видите, Виктория Сергеевна, какое у нас с вами взаимопонимание сложилось. С полуслова. Это ли не верный знак, что пора нам перейти на «ты» в общении.

      – Нет, Геннадий, – разочаровала его Крылова, – не умеете вы правильно знаки истолковывать.

      – Да? – оперативник разочарованно почесал затылок. – Но ведь какой-то знак все же был?

      – Это был знак о том, что, если вам нечего мне больше сообщить, то я с вами прощаюсь. Не затягивайте беседу с Бородиным, да и еще двоих, кого сегодня не было, тоже опросите. Как управитесь, милости прошу ко мне, только предварительно прихватите с собой коллег. Надеюсь, им тоже будет, чем со мной поделиться.

      – Ну да, с друзьями оно завсегда веселее, – пробурчал Распашной и, махнув на прощание рукой, направился к своему внедорожнику. – Что мне снег, что мне зной, что мне дождик проливной, когда мои друзья со мной, – через мгновение донеслось до Крыловой.* (*сноска – Геннадий напевает строчки из песни «Когда мои друзья со мной», стихи М. Танич, музыка В. Шаинский)

      Садясь в машину, Вика улыбнулась. Сквозь показную веселость в голосе оперативника явно слышалась плохо скрываемая досада.

      Час спустя, открыв дверь ключом, Вика вошла в квартиру и прислушалась к доносившемуся из гостиной негромкому бормотанию телевизора. Судя по голосу комментатора, боксерский поединок был в самом разгаре, и ни одна из сторон пока не собиралась сдавать свои позиции.

      – Я дома, – оповестила Крылова о своем приходе.

      – Радостное событие, – из гостиной послышалось угрюмое ворчание, – быть может, меня наконец кто-нибудь покормит.

      В дверном проеме показалась массивная опирающаяся на костыли фигура.

      – Привет, – подойдя к мужу, Вика наклонилась и поцеловала его в подставленные губы. – Как у тебя день прошел?

      – Мимо! Как он еще у меня пройти может? – недовольно