Из одних бумаг. Дмитрий Комаров

крае блюдца лежит зефир,

      и точно так же лежит дорога.

      под белокурость подобран день;

      ночь, утро, вечер – само собою.

      под шелест платья – на шаг ступень,

      под ощущение винтовое.

      я настоящая – вся в мечтах

      о свежеветреной неге парков,

      и я – написана на устах,

      и я – ценнейшая из подарков.

      одной маленькой девочке

      одной маленькой девочке бог придавал цвета,

      и, склоняясь над снимками, та не могла смириться

      с черно-белыми точками на безупречных лицах –

      артефактами пленок, с которых текла вода.

      безупречного вкуса она, человек-любовь.

      с каждым фото стройнее, изящнее, птица-лебедь.

      и светало на сердце ее, и светлело в небе,

      когда в крошечном зеркальце таяли тени снов.

      кадры стали уютнее. бог улыбнулся ей,

      этой маленькой девочке, что узнается в счастье,

      и решил про себя, раз подобное в его власти,

      он не в праве не сделать ее мир еще цветней.

      нежнеет

      и ты стоишь на снимке черно-белом,

      и взгляд не в зал, а в сторону окна

      в цветной рассказ о том, как птица пела

      и ты была до счастья влюблена.

      был райским сад, оставшийся узором.

      нежнеет ткань по линиям судьбы.

      ладонный май сквозь золото пробора.

      осенний свет под вешним голубым.

      и ты добро во всей его палитре.

      вполоборота к солнцу. посмотри.

      наш грубый мир, разобранный на титры,

      застыл, но ты, прошу, но ты не говори

      с его лукавством сумеречной зоны,

      раскосый дождь и пепел обходя,

      стой ближе к тем неписаным законам,

      что не боятся пепла и дождя.

      красивая – ни автора, ни роли –

      на черно-белом снимке у окна.

      храни тебя цветущий сад от боли

      на всем пути реальности и сна.

      по мотивам твоей радуги

      радуга

      с особенностью

      возникать накануне дождя.

      над репейником мотыльки.

      грунтовой прожилкой дорога в поле.

      если взором к зеркальной реке,

      отражения ослепят.

      если задуматься,

      в шутке не соль –

      шутка в самой соли.

      открывай.

      открывай, что возможно.

      настежь. с окном. нараспашку.

      и начинай играть.

      заповедная радуга

      мной переброшена в твой город.

      теплым клавишам это знакомо –

      тебе их понравится слушать

      и, слушая, доверять.

      а еще ты заметишь,

      что в платье красивом

      и туфельки из хрусталя в пору.

      я совсем по соседству

      продолжу срывать неземной цвет

      и подбрасывать в радугу,

      дабы с полей перетекла свежесть

      чумового дождя,

      который смеется над шутками

      минимум сто лет

      и умеет стеной

      от беды оградить,

      уберечь нежность.

      cappuccino

      у