Добрый друг Декстер. Джефф Линдсей

обедом, я расхаживал по квартире, горя нетерпением, но в то же время сохраняя достаточно холодную голову, чтобы дождаться момента, когда Дневной Декстер окончательно растворится, а опьяненный своим возрастающим могуществом Темный Пассажир неторопливо сядет за руль и проверит рычаги управления. Казалось, тени становятся более четкими, и все предметы оказываются в фокусе зрения. Тьма постепенно переходила в серый сумрак. Тихие звуки становились громкими, кожу покалывало, дыхание делалось шумным, а воздух наполнялся запахами, совершенно незаметными в нормальный, унылый день. Никогда я не ощущаю себя более живым, чем в те моменты, когда управление берет на себя Темный Пассажир.

      Я заставил себя расположиться в кресле и тихо сидел, ощущая, как меня все сильнее охватывает жажда, принося вместе с собой готовность действовать. Каждый вдох казался потоком холодного воздуха из невидимого насоса, наполняющим грудь и делающим меня больше и ярче. Я рос до тех пор, пока не превратился в гигантский, невидимый глазу стальной луч, готовый пронзить погруженный во тьму город. Мое кресло стало каким-то нелепым крошечным предметом, способным вместить разве что мышь, и лишь ночь оставалась достаточно большой.

      Время настало.

      Мы вышли в светлую ночь. Лунный свет барабанил по моим чувствам, а наполненное запахом мертвых роз дыхание Майами ласкало кожу. Практически через миг я уже оказался там, в тени живой изгороди дома Макгрегора. Я пока лишь слушаю и наблюдаю. Чувство осторожности, обвившись вокруг моего запястья, тихо шепчет мне: терпение.

      Меня почти умиляло то, что он не видит столь ярко сияющего объекта, как я. В то же время это придавало мне новые силы. Я достал маску из белого шелка. Можно приступать.

      Я медленно вышел из тени изгороди, невидимкой прокрался к окну дома и положил на землю пластиковую клавиатуру игрушечного детского пианино. Если быть точным, то я поместил игрушку под заросли гладиолусов, чтобы ее нельзя было сразу заметить. Красно-синяя клавиатура меньше фута в длину имела лишь восемь клавишей, зато обладала способностью самостоятельно воспроизводить четыре мелодии снова и снова, пока не сядут батарейки. Я нажал кнопку включения и отступил в свое убежище под сенью изгороди.

      Сначала прозвучала «Jingle Bells», а затем – «Old MacDonald». По какой-то непонятной причине ключевая музыкальная фраза в каждом из произведений отсутствовала, но игрушка без малейшего колебания приступила к исполнению «London Bridge» все в том же радостно-идиотском ключе.

      Этого достаточно, чтобы свести с ума кого угодно, а на типов вроде Макгрегора песенки должны были производить особое впечатление, поскольку подобные типы существовали за счет детишек. Во всяком случае, я на это рассчитывал. Чтобы выманить его, я вполне сознательно воспользовался крошечной клавиатурой, искренне надеясь, что Макгрегор увидит в ней орудие наказания, присланное прямиком из ада, и поймет, что его деяния раскрыты. Почему я не могу получать удовольствие от того, чем занимаюсь?

      Мой план,