Я никогда не отдаю своего. Лариса Лысаковская

и кого здесь посмели убить? – спросила я, как только мы прошли через калитку и направились к дому.

      – Самого. Убили двумя выстрелами, один в грудь, другой контрольный. В ночь с понедельника на вторник, точнее скажут эксперты после вскрытия.

      – И кто сие себе позволил?

      – Записки не оставил.

      – А кто нашел?

      – Жена, теперь уже вдова. Прилетела сегодня из Парижу, а здесь такой сюрпризу, – попытался срифмовать Валька.

      – Оксанка, что ли?

      – Она самая.

      Тут мы подошли к входной двери. Валька открыл ее и пропустил меня вперед.

      – И что она говорит? – продолжила я наш разговор.

      – Да ничего толкового. Все ревет. Вон сейчас ее на кухне валерьянкой отпаивают.

      Мы прошли мимо кухни-столовой и направились в кабинет. Здесь работала следственная бригада, я, чтобы им не мешаться, проходить в кабинет не стала. Картина была малоприятной, да и что могло быть приятного в трупе. Всеволод Константинович сидел как-то неестественно в кресле, с запрокинутой назад головой. Вся его грудь была в крови, а вот на голове крови практически не было, только входное отверстие от пули и не четко по центру лба, а как-то по касательной. Словно стреляли с закрытыми глазами. От созерцания Князева меня вывел голос Лени, эксперта-криминалиста.

      – Все. Я здесь все пальчики снял, – сказал он.

      Только после его слов я стала осматривать кабинет. Сейф, что находился за картиной, был открыт, а бумаги, которые в нем находились, были разбросаны на полу. Я перевела взгляд на деревянную стеновую панель у кресла, стоящего возле окна. Она выглядела как все остальные. Неосведомленный человек даже и не мог и предположить, что за ним может находиться потайной сейф. Я же входила в то немногочисленное число, кто об этом знал.

      – А вы второй сейф проверили? – задала я вопрос, ни к кому конкретно не обращаясь.

      Все находящиеся в кабинете уставились на меня с недоумением.

      – Вон за тем креслом стеновая панель открывается, за ней еще один сейф, – указывая рукой, сказала я.

      Леня подошел к креслу, осмотрел панель и, аккуратно открыв ее, присвистнул. Все подались к нему, и только я осталась стоять на месте. Когда Валька снова подошел ко мне, я смогла лицезреть пустой сейф.

      – Ты откуда знаешь про второй сейф?

      – Второй сейф был вечным предметом дядиных шуточек в адрес Всеволода Константиновича, – ответила я.

      – А нам жена даже не обмолвилась про второй сейф.

      На это я пожала только плечами. Была у меня такая привычка: если я не знала, что сказать, или не хотела отвечать, всегда пожимала плечами.

      – Ты случайно не знаешь, что в нем было?

      – Откуда, знаю только, что здесь он хранил мою шкатулку.

      Здесь мне делать было больше нечего, и я отправилась на кухню, чтобы поговорить с Оксанкой. Оксана сидела на стуле, склонив голову, и плакала. В руках она держала стакан с мутной жидкостью. Рядом с ней находился молодой полицейский. Увидев меня, входящую на кухню, он вздохнул с облегчением, словно с него сняли непосильный