Кантилена для мертвеца. Мистическая драма. Номен Нескио

клинка, цепь соскользнула на прежнее место.

      – Верую, Верую в Тебя, Господи! – воздел к небу руки батюшка.

      – Повороти-и-ись…, – прозвучал страшный хриплый голос.

      В какой-то момент, на небе показалась Луна, осветив всадника и коня с густо вырывающимися струями пара. Поймав отблеск, меч покрытый инеем, на мгновение сверкнул тысячами искр. Пытаясь совладать с телом, охваченным жуткой лихорадкой, Серафим опустился на колени.

      Раня ладони и обдирая в кровь пальцы, он зачерпнул несколько комьев земли и, поднеся их к лицу, буквально впился кровавыми губами, приговаривая:

      – Земелюшка моя, не отвергай меня, прими, коли срок мой вот тут закончится. Прости бывшего солдата и божьего слугу. Прими моё покаяние и упокой грешника…. Устал я…. Преждь хотел на богомолье уйти, да видно судьба такая тут остаться.

      – Повороти-и-ись…, – вновь раздалось за спиной.

      Он выпрямился и, трижды осенив себя крёстным знамением, поднялся на ноги стараясь удержать равновесие. Затем, поцеловав крест, медленно повернулся.

      «Хр-р-ппп…» – прохрипел конь мотнув мордой и потянулся к священнику.

      Всадник молчал, так же держа меч на вытянутой руке. Только сейчас остриё почти касалось горла Серафима.

      Он осторожно протянул руку и провёл ладонью по бархатному носу коня, покрытого инеем.

      – Потому конь под тобой, что не обладает умом сообразно своей красоте, а ко мне видишь-ка, тянется, – произнёс священник, прижимая Евангелие к груди, – Ну, что решил со мной сделать? Мечом убьёшь, али к седлу привяжешь, и по полю будешь таскать, покуда не натешишься? Делай, что задумал, но от своих слов я не отступлю. И лик свой скрываешь, потому что боишься меня. Так мыслю, что покоен ты, покуда верхами сидишь, а сойдёшь на землю, так будет она гореть у тебя под ногами. Помяни моё Слово. Ты вор и разбойник! Недась, загиблые…, заколотый вилами да повешенный, твоих рук дело?

      Конь переступил с ноги на ногу.

      – … а малое дитя да мать…, его, за что ты головы лишил и посадил на кол, а её повесил…, за что страшную смерть им уготовил. Они что тебе сделали? Али ты думаешь, что неподсуден? Али ты сам себя назначил в судьи? Бьёшь тех, кто стоит на коленях, малых да сирых. Ну, вот я встану, но не перед тобой, перед Богом встану, а с тобой биться не буду, потому что ты не враг мне. Враг- достойный соперник и заслуживает уважения, победить его, вот что есть доблесть для воина, а ты…. Ты, нет, ты не достоин, ты грязный убийца. Так что можешь убить меня, а победить тебе не удастся.

      Меч взвился в воздух и плашмя с силой ударил Серафима по голове, от чего заливая глаза, ручьём потекла кровь. Он качнулся, но устоял на ногах, инстинктивно зажав рану. Евангелие упало на землю.

      – Не убил тебя, потому что ты повернулся ко мне, хоть и вижу, как тебе страшно, – ответил всадник, – А потому знай, семя зла, родит колос! Колос же дале сыпнет в землю другие семена…. Так кто из нас зло, кто принёс