Амадзин. Сергей Скиба

и вокруг скала стеной, а сзади мы трое напираем. Вот только подход к врагам оказался узким, едва кто-то один протиснется.

      Сработало правило загнанного в угол пса. Недомерки копьями ощерились, в одиночку к ним не сунешься – заклюют, а вместе не протиснуться. Пат. Стоим друг на друга через проход зыркаем.

      – Дай щит Тан, – Тарб требовательно протянул ко мне руку.

      – Зачем тебе два?

      – Покажу.

      Тарб взял в каждую руку по круглому щиту, закрывающему бойца от пояса до плеча, разбежался, присел и кувырком проскользнул к снежникам. Его мгновенно окружили, засыпав градом ударов. Образовалась свалка. Особо настойчивые с разбегу пытались запрыгнуть Тарбу на спину, но тот держался на ногах, иногда приседая, иногда чуть смещаясь в сторону и быстро менял положение и наклон щитов, толкался ими, крутил.

      Когда основная масса снежников отвлеклась, мы с Мериком по очереди проскочили в проход и устроили в тупике кровопролитную сечу. Поскольку свой щит я отдал Тарбу, взял в левую руку ледоруб, на всякий случай, после этого я его и стал иногда называть черепоколом.

      Когда с врагами было покончено, осмотрелись. Мы с Мериком – тяжело дышащие, потные, забрызганные кровью, в порезах и ссадинах, с прогнутыми в некоторых места наплечниками и наручами. Тарб держит два щита измочаленных в хлам. На тяжёлом латном доспехе ни единой царапины.

      – Вы чего, в первый раз что ли?

      – Ага, – потупился я.

      – Так предупреждать надо, придурки. – Тарб невозмутимо бросил разбитые щиты в кучу. – Собираем всё железное и ходу назад, а то скоро темнеть начнёт.

***

      – По возвращении Алада окинула меня скептичным взглядом.

      – Мойся, переоденься, зайди в кухню ссадины обработаю, – это одновременно были и ругань за содеянное, и выражение материнской заботы, и гордость за взросление.

      С тех пор Тарб, Мерик и я стали закадычными друзьями, в смысле, на танцах начинали драться между собой, только если оказывались последними «выжившими». Да и то, Тарб, как старший, всегда чуть-чуть поддавался. Что правда, это никогда нам с Мериком не помогало.

      А ещё я понял, что со щитом возиться не моё. Горец я только на четверть и сил у меня меньше чем у товарищей. Зато я проворнее, мне легче увернуться, чем удар держать. Теперь пользуюсь коротким и лёгким мечом, выкованным так, что его и метнуть можно при случае, а от щита я и вовсе отказался, с ледорубом в левой руке бьюсь.

      Звуки волынки стихли. Послышалось бульканье выливающейся из бутылки ягодной наливки. Я переступил порог барака и сразу наткнулся на Мерика.

      – Явился, – ухватил он меня за куртку. – Давай на улицу, разговор есть.

      А сам направился вглубь барака. Я развернулся и опять переступил через порог, только теперь в обратном направлении. Сходил, называется, на танцы. Через минуту появились Тарб и тащивший его за рукав Мерик. Зацепили меня и уволокли за угол. В бараке кто-то неумело заиграл на волынке, Тарб угрожающе дёрнулся, порываясь вернуться.

      – Стой! –