Тонкий лёд. Юлия Цыпленкова

Полнейшая чушь и никак иначе. Однако агнар Берлуэн продолжал пребывать в поднебесных высях, и я осмелилась спросить:

      – Что за нужда д’агнару Альдису в переспелой девице, не имеющей ни приданого, ни очаровательной внешности? Не может ли тут быть ошибки, папенька?

      Родитель сердито посмотрел на меня, а после поднялся на ноги.

      – Завтра я отправляюсь в поместье диара, там мы обговорим все, что касается вашей свадьбы, таково было его желание. Надеюсь, это уверит тебя в твоем счастье.

      Агнар Берлуэн вышел, оставив меня в смятении чувств и мыслей. Известие оказалось невероятным, ошеломляющим, но отчего-то больше пугающим. И более всего страшило непонимание выбора сиятельного диара. Безусловно, как и любой девице, мне грезилось, что мой избранник будет непременно любить меня, но в случае с д’агнаром Альдисом речи о чувствах идти не могло. Он увидел меня впервые, как и я его. И, судя по его отрешенному взгляду, мой облик оставил мужчину равнодушным, и тут обманывать себя я не желала.

      Вздохнув, я поднялась с кресла и подошла к напольному зеркалу, поверхность которого подернулась пылью. Прислуги было слишком мало, чтобы успевать следить за всеми комнатами в доме. Я замерла перед зеркалом, рассматривая себя придирчивым взглядом. Отражение не явило мне ничего нового. Излишне бледная кожа, невыразительные черты лица, почти лишенные здорового румянца, светло-зеленые глаза, как у папеньки. Брови, приподнятые в вечном удивлении, нос уточкой, пухлые губы, не имеющие четкой линии, острый подбородок. Русые волосы стянуты в простой строгий пучок. В ушах маменькины сережки без единого драгоценного камня – вот и все мои украшения. Серое, как и я сама, платье скрывало широкие бедра, которых я отчаянно стыдилась, потому что они напоминали мне формы крестьянки. Когда-то моя нянюшка говаривала, что с моим сложением рожать будет легко, но меня это мало утешало. Хотелось изящную аристократическую фигуру, но всякого изящества я была лишена вовсе.

      «Очарован», – сказал диар. Какая бессовестная ложь! В его глазах не мелькнуло и искры хоть малейшей заинтересованности. Он рассматривал меня так, словно приобретал новую коляску. И это было унизительно… Ох, Великая Мать всего сущего, как бы мне хотелось заглянуть в голову человека, который берет в жены безвестную бесприданницу из обнищавшего рода. Зачем тому, кто может выбрать себе невесту среди блистательных дочерей высокородных семейств, понадобилась девица, на которую диар смотрит, словно на безделушку? Какие цели преследует?

      От этих мыслей стало вдруг еще страшней. Разом вспомнились рассказы нашей кухарки Лирии, приносившей в усадьбу множество сплетен о соседях, заменяя иной раз выезд в общество своей болтовней. О д’агнаре Альдисе ходило множество слухов. Кухарка говорила, что он суров и непримирим, и с этим я была склонна согласиться. Так же поговаривали, что наш диар бывает излишне жестким с неугодившими ему агнарами и простолюдинами. Он не раздумывал долго, принимая решение. Так же Лирия говорила, что его сиятельство собственноручно