Косиног. История о колдовстве. Бром

прошептала она. – Сгинь, сгинь, пропади.

      Топот копыт обогнул домик сзади. В щелях между досками ставней мелькнула тень. Вскоре копыта вновь застучали невдалеке от крыльца, и топот утих.

      – Хелло, – раздалось снаружи. – Абита, ты дома?

      «Человек! Кто-то из деревенских! Ох, слава Богу!»

      Бросившись к выходу, Абита прислонила мушкет к стене, отодвинула тяжелый засов и рывком распахнула дверь.

      У крыльца стоял знакомый жеребец белой масти. С седла на Абиту изумленно взирал Уоллес Уильямс.

      – Проснись.

      – Не желаю.

      – Они здесь. Ты должен убить их.

      – Я мертв.

      – Принюхайся. Чуешь их?

      Токи крови в их жилах зверь чуял, да еще как. Люди. Двое.

      – Ты должен убить их, Отец.

      – «Отец»?

      – Ты позабыл свое имя?

      Зверь напряг память, стараясь припомнить хоть что-нибудь, однако все вокруг укрывала тьма. Вдруг тьма встрепенулась, зашевелилась, отрастила лапки – множество тоненьких, колких, когтистых лапок.

      – Нет! – прошипел он, видя, что тьма жива, что это вовсе не тьма, а множество, великое множество черных пауков, облепивших его сверху донизу.

      Попытавшись смахнуть их, он обнаружил, что не в силах пошевелиться, намертво спутанный клейкими нитями паутины…

      Едва не задохнувшись от ужаса, Отец поднял веки, сел, лихорадочно заозирался в поисках пауков, однако никаких пауков поблизости не оказалось – только опоссум, ворон и рыба. Все трое в испуге таращились на него.

      – Все в порядке, Отец, все в порядке. Тебе просто кошмар привиделся.

      Отец молча смерил их взглядом.

      – Ты нас не узнаешь?

      Голова Отца откликнулась тупой, ноющей болью.

      – Вы… Лес… Небо… и Ручей.

      Троица диких облегченно вздохнула.

      Издалека донеслись чьи-то вопли.

      – Человек рядом, – пояснил Лес.

      Отец, поморщившись, прижал ладони к вискам.

      – Кровь. Его кровь вмиг прогонит боль прочь.

      Отец кивнул, с трудом поднялся на ноги, но едва не сомлел и ухватился за столб, что подпирал крышу хлева. Услышав голоса, он отступил во мрак, вспомнил, как становиться невидимым, и стал невидим.

      Возле дома он разглядел ту самую женщину с каким-то мужчиной. Сойдя с крыльца, женщина направилась прямиком к хлеву, а на гостя почти не взглянула. От страха глаза ее округлились, как блюдца. Не сводя взгляда с дверей в хлев, она остановилась в полудюжине шагов от порога.

      – Ты видел их? – спросила она мужчину. – Видел?

      – Кого «их»?

      – Там, Уоллес, в хлеву. Заметил ты там кого-нибудь, когда подъезжал?

      Оба смотрели в сторону Отца, но ни видеть, ни слышать его не могли, так как он того не желал.

      – Никого я там не заметил, – отвечал человек по имени Уоллес, спустившись с седла. – Что случилось, Абита? Объясни, будь добра.

      Женщина собралась было что-то сказать, но сразу же передумала. Чувствовалось: друг