Понедельник начинается в субботу. Аркадий и Борис Стругацкие

вблизи предполагаемой траектории перехода». Однако эксперимент был прерван в самом начале.

      Когда я приблизился к продавщице Мане, меня уже ждал тот самый молоденький милиционер в чине сержанта.

      – Так, – сказал он профессиональным голосом.

      Я искательно посмотрел на него, предчувствуя недоброе.

      – Попрошу документики, гражданин, – сказал милиционер, отдавая честь и глядя мимо меня.

      – А в чем дело? – спросил я, доставая паспорт.

      – И пятак попрошу, – сказал милиционер, принимая паспорт.

      Я молча отдал ему пятак. Маня смотрела на меня сердитыми глазами. Милиционер оглядел пятак и, произнеся с удовлетворением: «Ага…», раскрыл паспорт. Паспорт он изучал, как библиофил изучает редкую инкунабулу. Я томительно ждал. Вокруг медленно росла толпа. В толпе высказывались разные мнения на мой счет.

      – Придется пройти, – сказал наконец милиционер.

      Мы прошли. Пока мы проходили, в толпе сопровождающих было создано несколько вариантов моей нелегкой биографии и был сформулирован ряд причин, вызвавших начинающееся у всех на глазах следствие.

      В отделении сержант передал пятак и паспорт дежурному лейтенанту. Тот осмотрел пятак и предложил мне сесть. Я сел. Лейтенант небрежно произнес: «Сдайте мелочь», и тоже углубился в изучение паспорта. Я выгреб из кармана медяки. «Пересчитай, Ковалев», – сказал лейтенант и, отложив паспорт, стал смотреть мне в глаза.

      – Много накупили? – спросил он.

      – Много, – ответил я.

      – Тоже сдайте, – сказал лейтенант.

      Я выложил перед ним на стол четыре номера позавчерашней «Правды», три номера местной газеты «Рыбак», два номера «Литературной газеты», восемь коробков спичек, шесть штук ирисок «Золотой ключик» и уцененный ершик для чистки примуса.

      – Воду сдать не могу, – сказал я сухо. – Пять стаканов с сиропом и четыре без сиропа.

      Я начинал понимать, в чем дело, и мне было чрезвычайно неловко и муторно при мысли, что придется оправдываться.

      – Семьдесят четыре копейки, товарищ лейтенант, – доложил юный Ковалев.

      Лейтенант задумчиво созерцал кучу газет и спичечных коробков.

      – Развлекались или как? – спросил он меня.

      – Или как, – сказал я мрачно.

      – Неосторожно, – сказал лейтенант. – Неосторожно, гражданин. Расскажите.

      Я рассказал. В конце рассказа я убедительно попросил лейтенанта не рассматривать мои действия как попытку скопить денег на «Запорожец». Уши мои горели. Лейтенант усмехнулся.

      – А почему бы и не рассматривать? – осведомился он. – Были случаи, когда накапливали.

      Я пожал плечами.

      – Уверяю вас, такая мысль не могла бы прийти мне в голову… То есть что я говорю – не могла бы, она действительно не приходила!..

      Лейтенант долго молчал. Юный Ковалев взял мой паспорт и снова принялся его рассматривать.

      – Даже как-то странно