Неизвестная «Черная книга». Отсутствует

скоро обеспечили работой, и ему был выдан ордер № 1 на квартиру (Львовская 6, кв. 51). Оттуда открывается прекрасный вид на Днепр, что особенно привлекло художника-декоратора тов. Гитермана.

      Как я спаслась от Гитлера

      Воспоминания учительницы Эмилии Борисовны Котловой

      [19]

      Дорогой и родной наш Илья Эренбург!

      12 января получила Ваше письмо, за которое очень благодарна. Я ждала его круглый год.

      Вчера был мой второй счастливый день в моей жизни, когда читала от Вас письмо. Первый счастливый день в моей жизни был 25 декабря 1943 года, когда на улицах нашей деревни увидела нашу доблестную Красную Армию. Третий радостный день в моей жизни был бы тогда, когда бы с Вами поговорила лично.

      Я могла б передать очень ценный материал для «Черной книги», а на бумаге все не напишешь. Хотя я не обладаю даром слова, но я надеюсь, что Вы меня поймете. Я уже стара, имею сорок три года. Дети еще маленькие. Старшая дочь Мери – десятый годик, младшая Светлана восьмой годик. Муж находится в рядах Красной Армии с 23 июня 1941 года. Известий о нем никаких нет.

      Сперва напишу свои личные переживания, а потом людские. Начала писать книжку о гитлеризме, но прекратила.

      Книга делится на три части: 1) Автобиография моя. 2) Как я спаслась от Гитлера. 3) Я снова живу.

      Я за три года скитания по свету с двумя крошками (одной было шесть лет, а другой четыре годика) видела и пережила такое горе, что мне кажется, что человеческий язык не в состоянии рассказать и написать. Что делалось в Бабьем Яру, это уму непостижимо. Когда я вспоминаю о прошлом, мне становится страшно, жутко и холодно, как будто нахожусь в темном бору одна ночью. Только одно видеть, как шли невинные евреи к назначенному месту гибели (сознательно). А потом, как вели евреев этапным порядком из Харькова, успевших удрать из Бабьего Яра (как били их!); окровавленные, изнуренные, голодные, раздетые, истощенные, босые, измученные шли колоннами: молодежь, старухи, мужчины в цвете лет тридцати пяти – тридцати шести, дети разных возрастов, даже грудные. (Я пишу и в то же время обливаюсь горькими слезами.) На всех столбах были наклейки, что Гитлер убил шестьдесят две тысячи евреев по просьбе других национальностей[20], но это неправда, это его личная инициатива. В Киеве я была при немцах один месяц, потом меня выдали соседи, с которыми прожила в одном доме много лет. За день до прихода Гитлера мы были ярыми друзьями, а через десять дней выдали меня и привели мне гестапо в дом.

      Вот какие корни пустил Гитлер. Эти корни остались еще на пятилетия. Потом я ушла с детьми в Житомир, а там меня арестовали и повели в гестапо. Вкратце опишу мой допрос. По дороге в гестапо тайный агент ударил Светлану в спину сапогом (ей четыре годика и после болезни корью). Она медленно шла, и ребенок сильно заплакал от боли. «Иди! Скорее, жидовская морда, сейчас пойдешь в расход». Я отвечаю: «Неизвестно, кто из вас пойдет в расход, ты или она». Привели и закрыли нас в темный чулан с цементным полом. Моросил осенний, мелкий, холодный дождичек. Как

19

Д. 960, лл. 138–175 об., 191–198 об. Автограф.

20

Информация о числе жертв появилась в советской прессе и могла быть доступна автору в момент написания письма. Согласно отчету айнзацгруппы С, число казненных 29–30 сентября 1941 г. составило 33771. Сведения о том, что оккупанты оповещали население о количестве убитых в Киеве евреев, недостоверны. – И. А.