Игры двойников. Юлия Мидатовна Аметова

матери ни на что не повлияло.

      Что за заявление? Мои родители развелись, когда мне было восемь лет, и мать увезла меня на Землю. Дед, известный на Регдонде инженер, к тому времени уже умер, а отец улетел служить на Дубль. Потом, в четырнадцать лет, мать решила определить меня вместе с собой в монастырь космологистов, во искупление грехов моего рождения, и с этого все началось. Я отказался от монастыря, космологисты побоялись брать подростка в обход закона и против его желания, потом в дело вмешался отец, вышел в отставку, и я оказался на Дубле. Правда, в космологической школе, но другой на Дубле просто не было.

      – Мать согласилась отправить тебя к отцу только потому, что здешняя школа – с религиозным уклоном. – объяснил Григорьев, увидев мое удивленное лицо. – Она письменно заявила, что требует твоего воспитания в лоне космологики, предоставив решение твоей судьбы звездам. На полном серьезе так и написала, уникальный случай!

      Что было, то было, мать до сих пор считает все, чего я добился, результатом греховного сопротивления судьбе. Рожденный под созвездиями регдондского неба, я был грешен самим фактом своего рождения. Мое заикание, жир и неуклюжесть были карой за этот грех, а любая попытка что-то изменить – оскорблением воли Великих Звезд.

      – Хорошо бы тебе, конечно, вместо импланта вырастить новые мыщелки, – сказал Григорьев, разглядывая в мираже ярко-голубой треугольник с внешней стороны сустава. – Останешься на три дня?

      Это мне каждый раз предлагали во время медосмотров на Земле, но импланты стояли отлично, а на выращивание настоящего сустава у меня никогда не было времени. Не было и сейчас – Балиани распорядился вылетать на Виту завтра в девять. Я отказался, попрощался с Григорьевым и вышел на Проспект. Надо же, он меня помнит, и вовсе не презирает меня, да и раньше не презирал. А я-то думал! Даже во время операции все представлял, как он остановит операцию на полпути и не доделает имплант, когда поймет, что я и есть всеми презираемый Гудок, а не настоящий человек! А оказалось, он и деда уважал, и меня…

      Теперь надо было повидать отца.

      Не успел я пройти и половины пути до купола, под которым помещался клуб Космофлота, как над моей головой зажужжал открывающийся шлюз. По лесенке скатился на Проспект худощавый человек в экзоскелете, подпрыгнул, отряхивая оба ботинка сразу, и обеими руками скинул с головы шлем. Лицо у него оказалось молодое, узкое, с длинным любопытным носом. Под пленочным шлемом экзоскелета на парне оказался биоволновой шлем из коричневого пластика, из-под которого выбивались ярко-рыжие кудри.

      – Эй, Подгорецкий! Прекрати прыгать! – крикнул, спускаясь по лестнице, здоровенный десантник в «Легионере», видимо, патрульный.

      – А ты наручники сними, и ноги освободи, вот я и буду ходить, а не прыгать! – отозвался парень хриплым голосом биополевика с жестким стикским выговором. Так вот кого ждет каутильский подполковник!

      – Веди меня к генералу Хантеру!

      – Генерал-лейтенанту военного космического флота! –