Илларион. Даниил Свиридов

И салат, и основное блюдо были настолько восхитительными, что интерес Айзека к предметам искусства в подвале остыл до той температуры, когда его можно было без труда отодвинуть в сторону без угрозы ожога. Разбавленная милыми шутками болтовня ни о чем стала отменной приправой к застолью. Вся умиротворяющая обстановка – плеск воды в бассейне, мягкий свет, бивший сквозь листву и обтекавший стены дома, великолепные кулинарные произведения с пикантным вкусом, неотразимая улыбка на щетинистом лице писателя, – переместила Сибиллу в пространство, где она могла наслаждаться каждой крупицей этого прозаичного и в то же время сладкого момента. Она отложила разговор о первых результатах ее творчества и решилась начать его лишь тогда, когда оба школьных друга переместились на шезлонги и в свободном, праздном ритме опустошали винные бокалы.

      – Вчера я снова попробовала приступить к написанию книги, учтя твои последние комментарии и рекомендации, – промолвила Сибилла, заставив Айзека мгновенно развернуться к ней.

      – Каковы успехи?

      – Я хочу, чтобы ты взглянул и определил сам.

      – Конечно! В чем вопрос?! – воодушевленно отозвался писатель.

      Хозяйка уверенно поднялась с лежака и скрылась в зале. Ждать ее возвращения долго не пришлось, она вернулась с распечатанной стопкой бумаги в руках и вручила ее мастеру писательского дела. Название большими буквами было напечатано в самом верху первой страницы, и вид его покрыл кожу Айзека трусливыми мурашками, предвестниками животного страха и будоражащего восхищения. «Клетка из костей». Поразительно, каким интригующим преддверием книги может служить ее название. Писатель сразу проникся чувством, что сам текст впечатлит его не меньше.

      Десять печатных страниц погрузили Айзека в транс. Он ни на мгновение не мог оторваться от чернильного воплощения Сибиллы, обретшей глубокомысленное и невероятное перевоплощение в буквенных символах. Потрясающие конструкции из слов, меткие, проницательные и мудрые фразы, из одной строки в другую перетекали искренние чувства и переживания, жизнь творца явственно проглядывала там, за гранью вырисованных принтером черных символов на белой дышащей бумаге.

      Айзек аккуратно шел по дорожке истории, боясь не доглядеть скрытый смысл и пропустить нечто важное. Начиналось все с бытийных подробных рассуждений о том, что такое смерть и какова природа преклонения перед ней. Почему нам так сложно принять факт конечности сущего и почему человечество находит спасение в религии. Почему за тысячелетия нашего пребывания в мире с непреступными законами бытия мы никак не можем свыкнуться и смириться с незыблемыми принципами расцвета и увядания. Смерть для нас – боль, страдание, источник угнетающего и обессиливающего страха. Мы непрестанно пытаемся превозмочь смерть, подчинить ее своей воле, контролировать и задать ей собственное течение. Самые блестящие умы преуспевают в этом начинании – прорывы в науке обогатили медицину теми средствами, которые