Ремесленники душ. Исповедники. Дмитрий Распопов

его сделать или нет, я теряю время. – Мне было, конечно, интересно общество таких необычных красоток, но время поездки у меня было ограничено, и с каждой новой мастерской, где мне отказывали, его становилось еще меньше.

      – Как нечего делать, – пожала плечами она. – Но мне хотелось бы увидеть того, для кого он предназначен.

      – С этим есть определенные проблемы. – Я обрадовался, что хоть кто‑то согласился после просмотра чертежа. – Может, все‑таки сначала озвучите цену?

      – Цену говорит всегда дедушка. – Дженни снова пожала плечами. – Мы с мамой сегодня тут случайно остались, все ушли на похороны.

      – Если вы беретесь его изготовить, то срок всего три недели.

      – Справлюсь за две! – Дженни задрала нос, вызывая у меня смешанные чувства. Верить ли этой малявке или нет, ведь все остальные не соглашались даже на месяц.

      Девица, видимо, уловила что‑то в моем взгляде, поскольку кинулась обратно в подсобку и спустя десяток секунд притащила мне частично собранный аниматрон.

      – Вот, смотри, над чем я сейчас работаю. Видишь, какая тонкая работа? – Она нежно, словно ребенка, держала его в руках и показывала мне детали. Я был вынужден признать, очень умело и даже изящно.

      – Хорошо, я нанимаю вас, мисс, осталось только оговорить цену. – Я поднял взгляд с механизма на девушку.

      «Похоже, она и вправду знает, о чем говорит, тем более первая, кто согласился выполнить заказ в указанный мной срок».

      – Ну, аниматрон под заказ, дедушка говорил, стоит около двухсот гиней, так что за такой сложный протез с тремя накопителями и бесшумными соединениями – не меньше пятисот гиней, без учета материалов.

      – Дженни! – ахнула ее мама, когда та назвала гигантскую сумму.

      – Зачем, кстати, в нем нужны такие мощные накопители, да еще из таких крупных алмазов?

      «Она прочитала все мои комментарии к качеству и возможностям протеза? – удивился я. – А ведь взглянула на него всего секунду. Нанимаю однозначно!»

      – Согласен, – спокойно сказал я, вызвав уже сдвоенный выдох удивления, оставляя ее вопрос без ответа.

      Дверь зазвенела колокольчиками, и в помещение вошел старик в траурной одежде. Он посмотрел на двух громил, на меня, на двоих женщин и спокойно спросил:

      – Можно узнать, что здесь происходит?

      Узнав о подробностях заключенной внучкой сделки, старик возмущенно раскричался:

      – Да как ты посмела?! Да я тебя!

      Его громкий голос доносился через тонкую занавеску, вызывая у нас с охранниками улыбки. Женщина же за прилавком то краснела, то бледнела, когда тоненький голос не только не замолкал в ответ, но и становился угрожающим:

      – Да, деда, я смогу это сделать, что ты мне все время какую‑то мелочь подсовываешь?! Надоело! Хочу настоящий проект!

      Голоса становились все громче, пока, наконец, женщина не зашла за занавеску и не зашипела на спорящих.

      – Все, делай что хочешь, но если не справишься, будешь выплачивать всю неустойку сама! – почти сразу же вслед за этим сдался