Полукровка. Аделина Тагировна Ильбульдина

только рада. Слова утешения, объятия, грустные глаза, чужие слезы, мне не хотелось видеть всего этого сейчас. Я и без того находилась в отчаянии. С другой стороны, может быть им бы удалось приободрить меня, хотя бы немного. Но это было для меня не важно.

      День подходил к концу, за окном опускались сумерки. Я немного смогла прийти в себя и ходила по комнате кругами. В груди ужасно жгло, но я была полна сил. Лишь, когда наступил следующий день и часы пробили полночь, я легла в кровать.

      Я еще долго не могла заснуть, в голове крутились образы братьев и их последние слова «Мы скоро вернемся обещаем». Но через какое-то время я все-таки смогла погрузиться в сон. Сон мой был тревожным и коротким. Жуткие тени, преследовали меня в царстве Морфея, они хотели догнать меня и бросить в большой черный котел.

      Тяжело дыша, я проснулась. Кажется, в доме стало еще тише. За окном царил мрак ночи, в комнате часы громко отбивали секунды, первый круг, второй, третий… Кажется все начало приходить в норму. Но сердце до сих пор бешено колотилось. Протяжный жалобный крик теней, раздавался в моей голове.

      Я поплотней укуталась в одеяло и собиралась уже погрузиться обратно в сон, как услышала тонкий писк. Из-за стенки, разделяющей мою комнату и комнату родителей, раздавалось кошачье мяуканье. Я постаралась забыть об этом и не обращать внимания, но кошачий голос был слишком печальным. Отогнав вопросы «Что здесь делает кот?» или «Откуда здесь кот?», я встала с кровати и направилась к выходу из комнаты. Кажется, в коридоре было еще тише, чем в моей спальне. Меня окутал легкий страх, вспомнились страшные тени из моего недавнего кошмара.

      Аккуратными шажками я пробралась к двери комнаты родителей. Дверь с тихим скрипом отворилась, и я оказалась напротив родительской кровати. Мама и папа мирно спали, посапывая во сне. Я прислушалась. Тихое мяуканье доносилось из-под кровати. Я опустилась на колени и посмотрела под кровать. В темноте я увидела нечеткий силуэт коробки, в которой кто-то копошился, я подползла к картонному ящику поближе. И когда я уже протянула свои руки и потянулась к коробке, я ощутила, как на мою лодыжку опустилась, ледяная, словно у мертвеца, рука. Рука мертвеца обхватила своими длинными холодными пальцами, с длинными острыми ногтями мою ногу и резко выволокла из-под кровати. На меня смотрели два горящих злобой карих глаза. От которых мне хотелось убежать куда подальше и поскорей. Хотя это были глаза моей горячо любимой мамы, но сейчас мне казалось, что на меня смотрит некое, безликое, злое существо одолжившее образ моей матери. Я не могла поверить, что это глаза родного мне человека, они были пропитаны гневом, ядом и злостью. А руки… Ледяные, с длинными пальцами и острыми ногтями, которые до сих сжимали мою ногу и не желали отпускать. Мне стало страшно.

      – Что ты здесь забыла? – прошипело существо в облике моей мамы, – разве ты не знаешь, что врываться в чужие комнаты плохо? – она говорила, будто бы плевками яда, холодным, строгим отчуждённым голосом.

      Лунный