Люциферов бунт Ивана Карамазова. Виктор Ляху

одних детей. Это уменьшит размеры моей аргументации раз в десять, но лучше уж про одних детей… О больших я и потому еще говорить не буду, что, кроме того, что они отвратительны и любви не заслуживают, у них есть и возмездие: они съели яблоко и познали добро и зло и стали „яко бози“. Продолжают и теперь есть его. Но деточки ничего не съели и пока еще ни в чем не виновны… Если они на земле тоже ужасно страдают, то уж, конечно, за отцов своих, наказаны за отцов своих, съевших яблоко…» (14, 216).

      Прецедентный текст (Библия):

      «И сказал змей жене: подлинно ли сказал Бог: не ешьте ни от какого дерева в раю? И сказала жена змею: плоды с дерева мы можем есть, только плодов дерева, которое среди рая, сказал Бог, не ешьте их и не прикасайтесь к ним, чтобы вам не умереть. И сказал змей жене: нет, не умрете; но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло» (Быт 3:1–5).

      Нельзя не заметить, что за границами собственно перекликающихся фрагментов текста легко угадываются, а в романном отрывке даже и прямо присутствует более широкий контекст. Перекликаются параллельные тексты в теме для писателя весьма принципиальной, – в теме соблазна, намерения стать «яко бози». Получается, по Достоевскому, что тревожно, если не сказать больше, не только какое бы то ни было делание без «оглядки» на Бога, но и гордое желание сравняться с самим Создателем.

      Не трудно догадаться, что из всего этого последует и уже последовало не однажды в истории человечества.

      Структурные параллели

      В аллюзиях этого типа, в отличие от двух предыдущих, актуализируется в пользу итогового романа Достоевского не столько явная вербальная «парольность» (порою она в них минимизирована до такой степени, что ее и вовсе как будто бы нет) и даже не более сложная, но все-таки достаточно зримая, вполне определенная тематическая конкретика, сколько общезнаменательная символика их структуры.

      Для нас совершенно очевидно, что если не все, то многие неповторимые структурные особенности повествования в «Братьях Карамазовых» могут быть возведены к тем или иным композиционным архетипам, давно уже сложившимся в Библии. Таким образом, автор «Братьев Карамазовых» и в самой конструктивной природе своих мучительных раздумий и вдохновенных прозрений демонстрирует свое глубокое родство с Библией.

      Текст «Братьев Карамазовых»:

      «Что-то было в нем (Алеше. – В. Л.), что говорило и внушало (да и всю жизнь потом), что он не хочет быть судьей людей, что он не захочет взять на себя осуждения и ни за что не осудит» (14, 18).

      Прецедентный текст (Библия):

      «Не судите, и не будете судимы; не осуждайте, и не будете осуждены; прощайте, и прощены будете» (Лк 6:37).

      Здесь сразу бросается в глаза явная лексическая перекличка. Именно потому мы и представляли данную «пару» фрагментов и в разделе о параллелях вербальных. Теперь обратим внимание на другое – на более существенное,