Змея подколодная. Елена Касаткина

Через полгода «понесла» Малаша. Харитон вокруг жены мечется. От всего оберегает, ничего делать не даёт.

      – Да что ты со мной, как с маленькой! – устало возмущается Малаша.

      – А я не только о тебе пекусь, но и о сыночке будущем, – приговаривает Харитон, обкладывая жену многочисленными подушками.

      – А ну как девка будет?

      – Нет. Пацан, – мечтательно улыбается Тихон.

      Но родилась девочка.

      – Ну ладно, пусть девка будет первой. А вторым будет сын, – приговаривает Харитон, спуская бретельку ночной рубахи и проводя рукой по мясистой Малашиной груди.

      Но и вторая, и третья, и четвёртая попытка закончились тем же.

      И вот пятая… Все признаки: и живот «огурцом», и полоска на животе, и правая грудь Малаши стала больше левой, а соски заметно потемнели, и кончик носа заострился, а раньше расплывался картофелиной, и в целом она похорошела как никогда. Старухи сразу сказали: ну всё, наконец сыночка Харитону принесёт. Раньше-то красотой с девками делилась, а сейчас расцвела – глаз не оторвать.

      Не впервой сидеть Харитону в удушливых сенях. Не впервой слушать стоны жены и причитания повитухи. Не впервой унимать волнение и страх. Однако в этот раз что-то сильно сердце зашлось. Не молодой уж. Да и Маланья.

      – Не могу я, Харитоша, больше. Возраст уж. Последний раз хожу, не обессудь. Тяжко мне. Ноги, что столбы стали. Вены, гляди, как разбухли. Авдотья сказывала: опасно это. Лопнуть могут. Да и колени не гнутся почти.

      – Ну что ж, последний, так последний. Сына родишь и хватит, больше не надо.

      На том и сошлись.

      – Ааааа, – пронеслось гулко, надорвано. И следом зычное голосистое «уа». В сердце ёкнуло. Отмаялась. Харитон подскочил так, что лавка грохнула об пол. Входить в комнату нельзя, Авдотья не позволяет. Но ему не терпится. Он и не будет входить, одним глазком только, в щёлочку.

      Тяжело ступая по половицам, Харитон подошёл к двери, взялся за ручку и замер. Отчего-то боязно стало. Но дверь сама раскрылась и на пороге показалась Авдотья с белым свёртком.

      – Чего шумишь, окаянный? – строго глянула Харитону за спину. – Лавку пошто опрокинул?

      – Так я это… – заробел Харитон. Свёрток в руках Авдотьи пискнул и зашевелился. – Переживал.

      – Осподя, и чего ты всё переживаешь, на то она и баба, чтоб рожать. На вот, держи.

      Авдотья протянула попискивающий кулёк.

      – Кто? – выдохнул Харитон.

      – Девка. До кучи.

      – Как девка? – лицо Харитона исказила мучительная гримаса. – Как девка?!

      – Как, как! А вот так! Ничего, она тебе мужиков нарожает.

      Глава вторая

      1923 г. Буковина

      Ах, как она любила май. Как никакой другой месяц. Сирень белая, бордовая, фиолетовая развесилась шапками в каждом дворе, наполняя воздух умопомрачительным ароматом. Прасковья поправила белый платок, поклонилась то ли в приветствии собравшемуся