Спи со мной. Кошмары. Натали Стердам

Думаю, предложенная доктором Йохансеном схема лечения пойдет мне на пользу. С каждым днем я все ближе к тому, чтобы справиться с иллюзиями, – двусмысленно отвечаю я, пытаясь выдержать доброжелательный тон и не сбиться на истеричный хохот.

      Мама берет меня за руку и улыбается.

      – Ты сможешь. Ты всегда могла, всегда была сильнее. Если бы не ты, я бы не пережила смерть твоего отца, поэтому теперь моя очередь помогать. Я раскладывала карты, и они ясно показали: мы победим болезнь, объединившись. Мы победим ее вместе.

      Пропускаю мимо ушей опостылевшую чушь про выздоровление, и в шоке смотрю на маму.

      – Смерть отца?

      – Ах, детка, ты не помнишь? – Видно, что ей тяжело говорить об этом. – Меня предупреждали о частичной амнезии, но я не думала… Я не думала, что ты забыла о нем. О том, что его не стало.

      Каждое слово бьет по барабанным перепонкам молотком. «Забыла». «Его». «Не стало». Когда эхо последней фразы затихает в сознании, я проваливаюсь в галлюцинацию – пугающе похожую на воспоминание.

      ***

      Мама кричит, и чужие голоса говорят ей что-то. Несмотря на позднюю ночь, во всем доме включен свет. Тру заспанные глаза, а потом прижимаю к груди Пушистика. Мохнатые заячьи уши щекочут нос, и я чихаю. Издалека выглядываю в приоткрытую дверь: при свете фонаря тени растягиваются, превращаясь в чудовищных безликих великанов, и я отшатываюсь, но потом понимаю, что бояться нечего – улица пуста, не считая большого грузовика.

      Я не понимаю, что происходит. Не понимаю, откуда на асфальте кровь, зачем приехали машины скорой помощи, и кто эти люди, которые удерживают вырывающуюся и воющую от горя маму.

      – Это не он! Слышите, это не он! Дайте мне опознать тело, и я докажу вам, что это не он!

      Я не знаю, о чем она говорит, но по телу прокатывается волна страха. Будто со стороны я слышу собственный голос, который зовет маму, чувствую текущие по щекам слезы. Почему-то в этот момент я отчетливо осознаю: жизнь не будет прежней. Жизнь изменилась до неузнаваемости. Мужчина в форме полицейского поворачивается к маме:

      – Прошу вас, успокойтесь, вы пугаете ребенка.

      Мама оглядывается и сникает, заметив меня. Она замолкает, и пространство заполняет напряженная тишина – еще более невыносимая, чем полные отчаяния крики.

      – Лелия, дорогая, иди ко мне, – мама подзывает меня, а когда я подхожу, обнимает и гладит по волосам, содрогаясь от беззвучных рыданий. – Моя малышка, ты – все, что у меня осталось…

      – Мама, тебе плохо? – Я поднимаю голову к ее бледному лицу, и она измученно улыбается в ответ.

      – Не переживай, детка, все наладится… – шепчет мама, и мне вдруг становится нечем дышать.

      Я ощущаю страх, потому что знаю – произошло что-то ужасное. Необратимое. Мама просто не говорит. Тревога усиливается, сердцебиение учащается, ноги дрожат.

      – Лелия, что с тобой?! – восклицает мама. – Врачи! Кто-нибудь, помогите!

      Пульс стучит в висках. Кислород заканчивается до того, как я успеваю