Искра. Судьбе вопреки. Екатерина Романова

оценил мою реакцию лекарь. – По крайней мере, на моем операционном столе.

      – Ап… аппендицита? Какого еще аппендицита? Мне нельзя аппендицит! Мне танцевать завтра!

      Как ни странно, но мысли о возможной беременности отошли далеко назад. Нет, вот если беременна – ладно, это еще переживу. Но аппендицит даже сильнейший лекарь не вылечит, его вырезать надо, скальпелем, ручками, это всем известно!

      – Да я в два счета все сделаю! Через час на стол, через два вперед ногами, полежишь денек и готова! – он уже с деловым видом переместился к моей ноге и с силой сжал именно в том месте, где сосредоточилась боль.

      – Впере-о-ай!!! Больно же! – мужчина игнорировал протесты и усердно давил там, где больно. – Что значит, вперед ногами?

      Григорий посмотрел на меня поверх круглых очков как на пришельца. Потом вспомнив, что я вовсе не врач, а так, прихожу тут шваброй помахать, да с утками побегать, пояснил:

      – Из операционных уже века так три-четыре больных вперед ногами вывозят. Примета такая.

      – Дурная какая-то примета, – впившись ногтями в кожаную кушетку, я шипела и пыхтела, явно напоминая рысокоть в период половой охоты. Вот как-то так ее показывали «В мире животных». А еще чуть-чуть и перейду в состояние беременной дохлогрызки. Ну, в то самое, когда она мужику своему голову откусывает. Это хорошо, что у Григория залысина. Меньше изжоги будет!

      – Дурная не дурная, а из моей операционной в крематорий вывезли лишь семерых.

      – Это должно меня утешить?

      – Из тринадцати тысяч? Думаю, должно. Ну так что, решилась, красавица? Не терпится оценить твой богатый внутренний мир!

      Меня замутило. Натуральненько так, когда представила тот самый «богатый внутренний мир».

      – Шутки у тебя, Григорий, так себе. Наверняка, у тебя девушки нет…

      – Зато парень есть! – подмигнул он, а мне поплохело еще больше. Лоби изо всех сил давила смех. Она, в отличие от меня, с этим чудом в серебристо-зеленом халате ежедневно общается, а я к таким подвыподвертам не привыкла. – Все!

      – Что все?

      – С ногой – все!

      За дурацкими шутками и не заметила, что с ногой он действительно закончил. Отек существенно спал, а боли практически не ощущалось.

      Вот только Хартман действовал нежнее и эффективнее. Пара прикосновений, мурашки по коже, дрожь… Та ночь встала перед глазами так отчетливо, будто я сейчас на переднем сиденье волара, а моя нога в его сильных руках и…

      – Я за каталкой.

      – Ка… какой каталкой? – села на кушетке до конца не понимая, что происходит.

      – Так, дорогая, – Григория снял очки и размял переносицу, после чего вернул стекляшки на место и глянул на меня так серьезно, что внутри похолодело. – Нормальный аппендицит вот такой толщины, – он показал двумя пальцами от силы сантиметр. – У тебя – вот такой вот.

      Какой-то неправильный у меня аппендицит, судя по пальцам доктора.

      – Смекаешь? Как должно, а как у тебя, – он сузил пальцы, затем расширил. – Должно быть – у тебя. У тебя – должно быть…

      – Я