Сила жизни. Лариса Васильевна Чистова

я делала сияющий водопад из маленьких бриллиантов, их крошечки превращались в мелкие брызги и водяную пыль. Это было потрясающе красиво. Я даже не подозревала, что умею делать такие вещи. Мне стало любопытно посмотреть вблизи на эту красоту, и я подлетела совсем вплотную к картине, соприкоснувшись с рукой этой Маши. Внезапно я ощутила сама от себя дикую боль, и резко отпрянула. Вторая я вздрогнула, и отшатнулась от картины. Через открытую в другую комнату дверь, вбежал Горг. Я только сейчас увидела его.

      – Маша, милая, что случилось? – неподдельно встревожился он.

      Его руки нежно обняли мои плечи, словно защищая от беды. Его глаза по-прежнему сияли небесной синевой, и он был все так же красив.

      – Ничего, ничего. Все нормально. Просто я что-то почувствовала,– чуть слышно проговорила я.

      Я поразилась своему голосу. Он был безжизнен, лишенный всяких эмоций. Я вновь приблизилась к себе. Теперь я чувствовала острую потерю, боль и безысходность, я была равнодушна абсолютно ко всему, и только моя работа приносила мне облегчение от моего унылого состояния. Меня потянуло к ней, мне захотелось слиться с этой Машей, чтобы понять, что случилось, где Рауль и почему Горг обнимает меня за плечи. Я соединилась с ней, сама с собой. И тут чувства на меня обрушились, я поняла, что произошло.

      Рауль, мой Рауль, пропал, а может и погиб. Его не было уже давно, много лет, он спас меня от белой дыры, а сам унесся в нее. Я жила одна уже долгое время, и мою жизнь трудно было назвать жизнью – это было лишь существование. Я занималась только тем, что создавала картины из камней. Горг был рядом все время, он старался утешать и поддерживать меня. Он делал камни для моей работы, и наблюдал, как я «вышиваю». Он кормил меня иногда, когда возникала потребность в питании, потому что сама я не чувствовала голода, и отводил спать, потому что я не ощущала усталости.

      Вот и сейчас, когда я вздрогнула, он оказался рядом в сильном волнении. Я чувствовала, что он живет мной. Ему безумно хочется как-то оживить меня, воскресить мои эмоции. Он взглянул на картину, на водопад, который я делала, и вздохнул:

      – Маша, как это красиво. Ты все помнишь, твои картины дышат жизнью, в них есть чувство. Маша, Маша, как бы мне хотелось увидеть чуточку жизни и в тебе.

      Я ощутила его тоску и любовь ко мне. Впервые, сегодня, я почувствовала его сильную любовь и желание сделать меня счастливой. Это было, как с Раулем. Я посмотрела в его глаза, которые были наполнены болью, как и мои, и он упал передо мной на колени. Я запустила свои пальцы в его светлые волосы, и он коротко вздохнул, уткнувшись в мои колени. Так делал мой Рауль. Слезы заполнили мои глаза, и я ласкала Горга, теребя его волосы.

      – Маша, Маша, любимая,– зашептал он. – Я так люблю тебя.

      Он стал целовать мое платье и мои руки, а мне слышался голос Рауля, который говорил мне те же самые слова.

      – Я тоже,– ответила я.

      Горг поднялся с колен и притянул меня к себе. Он смотрел в мои глаза, а мне сквозь слезы виделась лишь чернота глаз Рауля. Он поцеловал меня, и я растаяла в его руках.

      – Маша, Маша…

      – Рауль…

      – Нет,