Убоженька. Виктор Гитин

свой нос в мои дела суют. Есть такие любопытные люди, что им самое большое удовольствие в чужих проблемах копаться. Вот ты простая санитарка. Как ты узнала, что у неё будет девочка, да ещё и чёрненькая?

      АНЕЧКА. Меня бабушка научила. Руки класть и молитву читать. Дальше всё само происходит.

      Любаша толкает в бок Веру и ожидает от неё поддержки. Вера недовольно сдвигает наушники на шею.

      ЛЮБАША. (Анечке). Ты хочешь сказать, что ты – экстрасенс?

      АНЕЧКА. Никакой я не сенс и не экстра. Я не знаю, что это такое. Моя бабушка всегда в Бога верила и меня в вере воспитала. Она говорила, что к людям надо с любовью относиться и любовь свою всем дарить искренне, от души.

      ЛЮБАША. Если ты такая необыкновенная, то, может, и от болезней лечить умеешь?

      АНЕЧКА. Я обыкновенная и лечить не могу. Но помочь человеку и облегчить его страдания, боль снять – иногда получалось. Искренняя и честная молитва, если она из сердца идёт – большая сила!

      ЛЮБАША. Тогда покажи нам какой-нибудь фокус. Вот на старушке, на Ларисе Ивановне, например!

      Ларисе Ивановне стонет. Анечка подходит к ней и начинает гладить.

      АНЕЧКА. Где у вас болит?

      ЛАРИСА ИВАНОВНА. Не слушай её, доченька. Не надо никаких фокусов. Мне бы помереть быстрее.

      АНЕЧКА. Когда помирать – это Господь решает. Мне так бабушка всегда говорила.

      ЛАРИСА ИВАНОВНА. Вот я и жду, когда он меня призовёт. Но только что-то не зовёт, медлит. Я уж совсем измучалась от болей. Врачи тоже не знают точно – то ли это язва, толи обострение гастрита. Надо какие-то сложные анализы делать. А оборудования такого в нашей больнице нет. Надо в область ехать.

      АНЕЧКА. Вы полежите спокойно, а я помолюсь.

      Анечка кладёт руки на живот Ларисе Ивановне, закрывает глаза и начинает что-то тихо шептать. Лариса Ивановна вначале стонет, но затихает. Любаша подходит к Вере и хихикает.

      ЛЮБАША. Во даёт санитарка! Молодая, а мошенничает так профессионально, что можно поверить. Где и когда научилась? Даже я в её годы так грамотно дурить людей не умела! Сейчас немного нам наврёт, а потом денег просить будет.

      ВЕРА. Ты откуда знаешь?

      ЛЮБАША. Уж мне-то не знать! Я в этих делах – профессор! Смотри, как искренне притворяется. Даже свет от неё какой-то исходит. Грамотно у неё получается! Но меня такими фокусами не проведёшь.

      ВЕРА. А мне показалось, что она не врёт.

      ЛЮБАША. Это потому, что ты сама молодая и глупая.

      Анечка открывает глаза и отходит от Ларисы Ивановны.

      АНЕЧКА. Ну как?

      ЛАРИСА ИВАНОВНА. Полегчало. Боль впервые прошла и дышать легче стало.

      ЛЮБАША. И сколько ты за один сеанс денег берёшь?

      АНЕЧКА. Я денег ни с кого не беру. Разве можно за молитву деньги брать?

      ЛЮБАША. Не можно, а нужно! В любой церкви за молитву деньги берут. За здравие, за упокой и прочее.

      АНЕЧКА. Но я же не священник, мне стыдно деньги требовать. Молитва, она ведь Богу посвящается!

      ЛЮБАША. Всё в этом мире чего-то стоит. Так жизнь устроена. Если ты нарушаешь