Я знаю, ты вернешься. Лена Фликей

похожие на обрывки паутины, но уже к обеду от жары всё словно погружалось в туман и чёткие очертания предметов расплывались. Порой мне чудилось, будто наше путешествие – мой бесконечно длинный сон, а чудаковатый Олег был прав: мир вокруг меня – Алекс, эта хижина, Шмидты, Аравийское море, чернокожий йог-саксофонист, что каждое утро выходил на пляж до рассвета и встречал солнце грустной мелодией, разбегающиеся в свете фонаря крабы, белые цапли на тёмных, торчащих из воды камнях и невероятные закаты, – лишь плод воображения, иллюзия, рождённая моим мозгом. А сама я так и не вышла из комы и до сих пор нахожусь в доме Германа, подключённая к капельницам и аппарату искусственной вентиляции лёгких. Случались ночи, когда я просыпалась в полной темноте и не могла понять, где я и как сюда попала. Причудливые очертания москитной сетки над нашей кроватью пугали меня, и те несколько секунд, что требовались, чтобы осознать себя, были самыми страшными в моей жизни. После я долго не могла уснуть, прижималась к крепко спящему Алексу и боялась закрыть глаза.

      В один из дней после йоги и плаванья мы пошли пить кофе в шэк10 неподалёку от отеля Шмидтов. То было единственное кафе в округе, где подавали свежезаваренный кофе на молоке с корицей и кардамоном, и я полюбила этот напиток всей душой. Шэк располагался на холме и лесенкой спускался прямо к пляжу. На каждом ярусе стояли низкие столики и лежали ярко-красные мягкие подушки, на которых можно было сидеть по-турецки или лечь, вытянув ноги.

      Кафе владели два брата. Одного звали Ману, а второго – Джей. Ману работал официантом, а Джей ездил на мопеде за продуктами, а вечером, когда туристов становилось больше, помогал брату.

      – Привет! – крикнул Ману, завидев нас издалека.

      Мы зашли в кафе и сели на подушки рядом друг с другом. Ману тут же принёс нам меню.

      – Меню не нужно, – сказал Алекс по-английски. – Нам как обычно.

      Ману кивнул, его густые волосы встрепенулись и несколько кудрявых прядей упали на лицо. Он поправил их, улыбнулся и ушёл на кухню. В отличие от других пляжных заведений, тут обслуживали быстро, за что кафе любили все немецкие и британские туристы в окрестностях. Шмидты тоже часто завтракали тут, но сегодня ещё не появлялись, и пока мы с Алексом оставались единственными посетителями.

      – Что будем сегодня делать? – спросила я Алекса.

      – Не знаю, – Алекс вытянул ноги на подушки справа от себя. – Мне Аннет рассказывала что-то о черепашьем пляже. Она говорила, там в море впадает большая широкая река, и от неё песок почти чёрный. Хочешь посмотреть?

      – Поедем туда на мотоцикле?

      – Можно дойти пешком по пляжу, это в Морджиме, там, – он махнул влево, в ту сторону, где был наш домик.

      Ману принёс кофе в глиняных кружках и поставил перед нами. От кофе исходил ни с чем не сравнимый пряный запах специй, и я нагнулась над кружкой и втянула его носом.

      – Лиза поклонница вашего кофе, – сказал Алекс, и Ману расплылся в улыбке.

      Подул лёгкий ветер с земли и донёс до нас опьяняюще-сладкий аромат курительных палочек, которые каждое утро зажигали

10

Шэк (от англ. Shack) – это открытые кафе на пляже под соломенной крышей.