По горящим следам Серафима. Юлия Дуюнова

стражников. Спрятавшаяся за тучи луна лишь изредка выглядывала, одаривая землю голубым светом.

      – И солнца свет угас.

      И свет луны померк во мраке.

      Поднявший из могилы глас

      Живых оставил в страхе,

      – Изрек Владимир строки, что учил когда-то в детстве. – Только не помню вот, кто автор.

      Изяслав подошел и встал рядом с другом.

      Земля пылает полымя.

      Надежда с верою в разлуке.

      В амистра наступив стремя,

      Придет спасенье в смерте лике.

      Приняв предательство и ложь,

      Простив убийства и страданья,

      Тогда свободу обретешь.

      В том серафимово призванье.

      Мефодий Слепой, двенадцать тысяч семьсот восьмой год, – закончил Изяслав. Владимир перевел на своего друга взгляд. И уже не в первый раз подумал о том, что был бы рад отдать свой титул ему.

      – Изяслав, Императором надо было быть тебе. Ты умнее меня, рассудительнее, дальновиднее…

      Изяслав шарахнулся в сторону от его слов.

      – Не говорите так, мой Император! Я не рожден для этого.

      – В том-то и дело, что не рождён… А мне не повезло. Я часто думаю о том, что, если бы не эта война, то собрал бы вещи в мешок, закинул на плечо, и уехал тайно из этого проклятого города. Сменил фамилию и имя. Обошел бы все края, куда смог бы попасть, попутно изучая ремесла плотника, кузнеца, может быть моряка, а когда бы устал от одиночества, то, встретив деревенскую девицу, что и слыхом не слыхивала о пудрах и моде в других странах, женился. Построили дом, весной пахали землю, осенью снимали урожаи, готовили дрова на зиму. Она бы родила мне сына и дочь. Я бы читал им сказки, рассказывая про драконов, чудищ и рыцарей. С сыном я бы ездил на охоту и рыбалку, а дочь выросла бы красавицей и рукодельницей. И ничего большего. Меня бы не интересовало, что творится за стенами дворян, все их сплетни и заговоры казались мне чем-то не более жужжания мухи. И так до старости. Меня схоронили бы внуки, закопав под ясенем, и никто никогда бы не узнал, кто я на самом деле.

      Но мне не повезло родиться сыном Императора. Не повезло расти мальчишкой, чье падение ловили на лету, мальчишкой, который не мог играть с оборванными мальчуганами с улиц города, потому что они мне не ровня! Мальчишкой с семью няньками, с лучшими игрушками… но который видел отца лишь на торжественных мероприятиях. Кто-то скажет, что пожелал бы для своих детей именно этого: лучших лекарей, постоянную охрану, любые игрушки и лакомства, но я лучше других знал, чего я хочу. Разбитых коленок, самодельного лука, возможности купаться в грязных речушках, гоняться за поросятами в загоне… детства и друзей. И чтобы мой единственный друг не называл меня Императором, – Владимир посмотрел прямо в глаза Изяславу. Рыцарь и раньше чувствовал, что в душе друга есть тяжесть. Но Император никогда до этого не признавался в своих слабостях, не говорил, как ему одиноко и тоскливо.

      – Когда закончится эта война… Я соберу свою котомку, и мы вместе отправимся пешком в поисках лучшей жизни,