По горящим следам Серафима. Юлия Дуюнова

Равно как и половину кавалерии. Владимир испытывал противоречивые чувства. С одной стороны, он был очень рад, что боя удалось избежать, а армия орков уничтожена. Но с другой расстроен, что ему не удалось отомстить за смерть отца. И очень надеялся, что получит известие о гибели Короля Орков.

      Ожидая результатов от Старика Мага, Император расположился чуть поодаль от воронки, чтобы не мешать магам. Итак, уже находясь в возбуждении и раздражении одновременно, Старик Маг пообещал превратить в ослов всех, кто смел шуметь и отвлекать их от дела. Владимиру была обещана должность старшего в стаде осла.

      Мелад прилег на землю рядом и уже с час они оба сладко спали, отдыхая от долгой и напряженной поездки. Большая часть кавалерии так же восстанавливала силы, либо приводила себя и своих лошадей в порядок. Изящный Императора с грустью ходил рядом. Он уже исследовал все вокруг в поисках травы, но не найдя ничего вернулся к хозяину. Серая кобыла Мелада ускакала к лесу. Владимир вздрогнул и открыл глаза, когда рядом клацнули доспехи и с коня спрыгнул Изяслав. Следом спешился ученик Старшего Мага. В руках он держал сороку, дятла и белку. Дикие животные вели себя смирно и было непохоже, что они хотят сбежать. Князь пожал плечами в ответ на взгляд Владимира, подтверждая, что он также не в курсе происходящего.

      Ученик Вахриса молча отправился к своему учителю вместе со своими питомцами. Император хотел было пойти следом, но был безоговорочно отослан назад совместно с другими магами. В воронке остались лишь Вахрис и молодой маг.

* * *

      Арина открыла глаза в кромешной тьме. Было настолько темно, что сложно было поверить в существование мира вокруг. Постепенно привыкая, глаза стали различать очертания предметов вокруг. «Сколько же я проспала? Чувствую себя настолько отдохнувшей и полной сил, что не верится». Грудь больше не ломило при дыхании, кожа не горела от ссадин. Как будто ничего и не было.

      Кроме голубоглазых младенцев, предательств, боли, желания умереть… Сложно было определить сколько времени она пролежала в оцепенении, постепенно осознавая и восстанавливая по крупицам события прошлых дней. Секунды слепились в минуты, минуты в часы, а часы шли быстрее мгновений.

      Постепенно забрезжил рассвет: слабые лучики солнца стали освещать комнату, пробиваясь сквозь прорехи в ткани штор. Но Арина продолжала смотреть лишь прямо перед собой – в потолок. Даже звук приближающегося к ней существа не заставил её повернуть голову. Сложно вырваться из плена апатии.

      Неся в руках зажженную свечку, к Арине приблизились.

      – Вы уже проснулись? – Когда говорят, что голос льется, используют метафору. Но сейчас девушка готова была поклясться, что она всем телом ощутила, как слова, нежные и мягкие, проливались из уст говорящей. Интерес победил, Арина перевела взгляд на говорящую.

      – Твои ланиты бледны, а очи пустотой полны. Тьма сгущается перед рассветом, но бессильна перед ним. Что печалит тебя в столь ранний час? – Новая волна слов. Можно было слушать