Мифы о Китае: все, что вы знали о самой многонаселенной стране мира, – неправда!. Бен Чу

понимая, что концепция непрерывности китайской цивилизации не свободна от противоречий, утверждают, что, хотя династии появлялись и исчезали, китайская политико-административная система оставалась неизменной. Эта теория тем не менее не выдерживает критики. Пресловутая конфуцианская система экзаменов, будто бы способствовавшая отбору чиновников в соответствии с их достоинствами, получила полное развитие лишь к седьмому веку, то есть спустя более тысячи лет после смерти Конфуция. Одержав победу над династией Юань, правители минской династии реорганизовали систему государственного управления, учредив наследственное военное сословие с целью предотвратить возвращение к власти разгромленных ими монголов. Династия Цин также внесла свои изменения в административную структуру страны, утвердив принцип племенной лояльности, так называемые Восемь знамен, поставив их выше существовавших государственных институтов.

      Если можно считать правомерной идею «непрерывности» двухтысячелетней политической истории Китая, почему бы не применить этот принцип и к европейской истории того же периода? Теоретически можно говорить о продолжающейся двухтысячелетней европейской цивилизации, ведущей свою историю от времен императорского Рима через Священную Римскую империю к сегодняшнему Европейскому союзу. Если культура, а не политика является связующим элементом, определяющим непрерывность, то можно сказать, что европейские страны разделяют философское наследие Древней Греции, а также христианство, Ренессанс и, наконец, Просвещение. Конечно, это означает игнорирование периода раннего Средневековья, Столетней и Тридцатилетней войн, а также двух сокрушительных войн двадцатого столетия. Не стоит и говорить о нелепости подобной «забывчивости». Тем не менее, подчеркивая «непрерывность» истории Китая, мы совершаем подобную же смехотворную ошибку. Бесчисленные катастрофические крушения китайской государственности, начиная от враждующих княжеств времен Конфуция и до сражающихся за власть военных диктаторов начала двадцатого века, воспринимаются не более чем подстрочными примечаниями к нашему уже сложившемуся представлению об истории страны.

      Смеющийся Будда

      А что можно сказать о герметичности китайской культуры, об утверждении, что страна осталась практически невосприимчивой к влияниям извне? Ну что ж, с этим можно поспорить, посмотрев на буфет в доме моего двоюродного деда в Гуанчжоу. На верхней крышке буфета восседает фарфоровая фигура бритоголового мужчины с благосклонной улыбкой и огромным, выставленным на всеобщее обозрение голым животом. Маленькие ребятишки весело карабкаются вверх по его дородному телу. Родственники объяснили мне, что этот прелестник, известный как «то чай фат», что означает «множество детей приносят счастье», привлекает в дом процветание и изобилие.

      Пузатый человек – персонаж китайского народного предания десятого века о монахе из провинции, носящей в наши