Счастье на помойке. Николай Лебедев

покрутить и даже полизать.

      С наслаждением устроившись на уютном диване, который после жестких кухонных табуреток казался еще более уютным, чем в их далеком детстве, когда компания сиживала на нем с очень привлекательными особами противоположного пола, Сергей и Савелий приготовились внимательно слушать.

      – Давай профессор! Рассказывай нам, как космические корабли бороздят просторы Большого театра.

      Тимофей устроился в кресле напротив друзей и начал:

      – Я, как вы знаете, обижаться не умею и не хочу. Особенно на вас. Обижаются только дураки и ученые. Я, к сожалению, не ученый, а за дурака могу и в морду дать. Я вам сейчас просто расскажу все то, о чем знаю, а выводы делайте сами. Согласны?

      – Да-а-а!

      – Да.

      – Итак, вы помните, что ушел я с третьего курса психфака. Кстати, я не корю вас за то, что вы даже не поинтересовались о причинах моего ухода. Ну да, понимаю, дело прошлое, молодое.

      Тимофей пристально взглянул в глаза своих друзей.

      – Короче, ушел я и все, не будем больше об этом. Вы помните о моем давнишнем пристрастии к микробиологии? Я его не забросил и по сей день.

      Он сделал широкий жест в сторону диковинного аппарата.

      – Вы сейчас видите перед собой мою любимую игрушку!

      – Это чудо твое? – аккуратно спросил Савелий.

      – Мое. Из-за него я продал все более-менее ценное, даже коллекцию марок. Ты помнишь, наверное, знаменитый коллекционный «Маврикий» отца? Потом у меня появился спонсор. Но об этом потом.

      Он на секунду замолчал.

      – Так вот, продал все ненужное и купил этого электронного зверя в одном из разорившихся институтов. Это – электронный микроскоп.

      Он сделал многозначительную паузу.

      – Вы что, дебилы, что ли, конченные? Где аплодисменты и крики восторга?! Вы вообще-то знаете, что такое электронный микроскоп?

      – Мы ошарашены, мы восхищены, это просто чудо! Другими словами это не назовешь. Да, Сергей?

      – Да! Ты очень точно озвучил мою мысль, Савелий. Лучше и не скажешь. Я в восхищении! А можно я покручу что-нибудь, – Сергей приготовился встать с дивана.

      – Нет, категорически нет, не думайте даже об этом. Это слишком чувствительная вещь, не для мужицких рук. Ладно уж, принимаю ваши неуклюжие извинения, экс-дебилы.

      Тимофей слегка успокоился.

      – С помощью этого зверя я продолжил свои исследования, но уже на более высоком уровне. Суть исследований, если вы помните, заключалась в определении адекватности термина: «живая клетка».

      – Я сейчас уже всего не припомню, извини. Ты так мельтешил со своими стеклышками с супом, доказывая нам, что он живой, так импульсивно это обосновывал, что мозги дыбом вставали.

      – Прекрати, Сергей, дай ему договорить.

      – Скажу коротко, одной фразой.

      Тимофей перевел дух:

      – Все мы с вами – зомби. Все ныне живущие. Звери и люди!

      В кабинете повисла зловещая тишина. Диван под Сергеем жалобно скрипнул.

      – Ну!