Восход памяти. Ядвига Симанова

твое воображение считает, что ты выглядел бы так, как Марийка, будь ты девочкой. Но пойми – самой девочки, Марийки, не существует! Запомни это – девочки не существует! Осознай, прими за истину, и ничто не будет угрожать твоей психике.

      Мальчик был изгоем, андрогином, боязливым, неуверенным, но отнюдь не глупым – он понял, о чем толковал психотерапевт. Однако, как бы он того ни хотел, его разум наотрез отказывался принимать объяснение специалиста за истину. Рассуждения доктора-материалиста, напротив, окончательно убедили Акима в существовании Марийки: предположение доктора отталкивало своей банальностью, тошнотворным профессионализмом, подгоняющим факты под всем известные и порядком поднадоевшие теории. Аким ожидал от доктора нестандартного подхода к проблеме, идеи, которая мальчику никогда бы не пришла на ум, но доктор, к сожалению, ни подхода, ни идеи не выдал. Объяснение психотерапевта решительно никуда не годилось. Разуму мальчика, его воображению не был ведом путь, а девочка из зазеркалья знала и потому была реальнее всего, что он знал в жизни, потому что надежда и вера, из какого бы источника они ни происходили, реальны всегда.

      И Аким снова спал и видел сон, в который вновь пришла Марийка. Все в том же платье в крупный горошек, она сидела на бетонных ступенях в подъезде дома, где он проживал.

      – Ты говорила, что хочешь попасть к белому паруснику. Но как? – спрашивал мальчик.

      – Я могу указать путь, но мне одной не справиться. Нужна твоя помощь.

      – А ты возьмешь меня с собой?

      – Только с тобой я и смогу пойти.

      – Говори, что делать. Я помогу.

      – Для начала отбрось страх, – сказала девочка из зазеркалья, впервые прямо взглянув Акиму в глаза.

      – Считай, что его уже нет, – не раздумывая, ответил мальчик. Сказал и сразу поверил в смысл сказанного, как будто произнесение слов наделило их смыслом, и они в тот же миг стали правдой, но где-то – остроумными репликами.

      – Тогда слушай…

      И Марийка говорила, а Аким слушал, проникался, верил, понимал и запоминал, а после готов был действовать.

      Лишь заслышав рингтон будильника, мальчик подорвался, полный решимости. Он следовал указанному пути, когда собирал школьный рюкзак, укладывая в него пенал и всего один учебник – математику, она значилась первым уроком, – заранее зная, что материалы по остальным предметам ему уже не понадобятся. Аким замешкался лишь однажды, когда взгляд его натолкнулся на маленькое зеркальце – подарок странной незнакомки; мысль о ней могла увести его не туда, и он отбросил ее, но зеркальце, тем не менее, взял с собой, положив в карман школьных брюк. Рыжая девочка знала путь, и он покорно следовал ему, когда окидывал прощальным взглядом комнату, возможно втайне желая найти что-то, что заставило бы его свернуть с пути, задержало, заставило передумать, остаться, но ничто не держало Акима в родном доме, ничто не могло помешать движению по намеченному потусторонней подругой маршруту. И он продолжил путь, захлопнув за собой входную дверь квартиры, безвозвратно,