Тевтонский крест. Руслан Мельников

запах «черемухи» ударил в нос. Эх, поздно, ребятки, поздно. Уже не поможет… Судорожными пшиками из газовых баллончиков ничего теперь не добьешься. Только своих потравите вместе с чужими.

      – Пре-кра-тить! – прохрипел Бурцев. И его опять не услышали.

      Кто-то уже отчаянно вызывал по рации подмогу. Но когда она еще прибудет, эта подмога? Смогут ли омоновцы, разбросанные по кустам и заросшим сорняками клумбам, продержаться. Или сейчас главное вовсе не продержаться, а прорваться? Нет, не назад, а туда, к центральной алее, где за деревьями мелькнул слабый огонек. Там вокруг костра стоят люди. Немного – с полдесятка. Странные смутные тени покачиваются в трансе и не обращают ни малейшего внимания на бедлам у парковых ворот.

      Бурцев оскалился. А ведь не просто так скины встали живой стеной у входа в парк. Что-то они защищают, что-то оберегают, подставляя под удары «демократизаторов» бритые черепа. Что именно? Языческие пляски на месте древней магической башни – вот что! Ну ладненько, тогда и мы потанцуем! Тем более что ублюдка-магистра, наверняка, следует искать сейчас именно на этих танцульках.

      Глава 4

      В десантуре и ОМОНе учили не только со свистом рассекать воздух руками и ногами, но и быстро передвигаться в тяжелой амуниции. Сжав зубы – все равно от хриплых криков толку уже не будет – Бурцев ринулся вперед. Через кустарник, через клумбы, через разбитые остовы скамеек… Он бежал к огню на центральной аллее, уворачиваясь, пропуская удары, не отвечая на них.

      Скины не успели отреагировать должным образом – они уже уверились в победе. Рассеянные омоновцы либо занимали круговую оборону, встав спинами друг к другу, либо пятились из парка, так что внезапный рывок Бурцева оказался для противника сюрпризом.

      Несколько неоскинхэдов бросились наперерез Бурцеву, но поздно… Он отбил щитом дубинку одного боевика, вырвался из рук другого, уклонился от схватки с остальными. Драка подождет. У него сейчас другая цель. Гораздо более важная. Магистр, мать его разэтак!

      Заросли боярышника, окрамлявшие центральную аллею, он даже не перепрыгнул – просто перекатился по ним, смяв кусты бронированной спиной. Сзади – в темноте – дико взвыли, но вой этот потонул в общем гуле паркового сражения. Бурцев мельком оглянулся. Странно – его больше не преследовали. Тевтоны сзади застыли как вкопанные. Видимо, непосвященным рядовым членам группировки запрещено приближаться к ритуальному пространству, на котором творит свой дурацкий обряд гуру-магистр? Пресловутое табу в действии?! Что ж, сейчас оно пришлось весьма кстати.

      За боярышником вдоль центральной аллеи выстроились декоративные ели. Декором от них, правда, уже и не пахло, но обломанные ветки были еще достаточно пышными, чтобы укрыть в своей тени человека, так что Бурцев быстро и беспрепятственно добрался туда, где, по-видимому, происходило главное действо этой ночи.

      Их было пятеро – четверо в мешковатых черных балахонах и один – в мундире офицера Вермахта, с папкой, распухшей от бумаг. Их светловолосых